Действительно, это был он. Точь-в-точь такой, каким усто Саид его описал: ручки на животе сложены, окрещённые ножки-недомерки под себя поджаты.
— Эх, ребята, вспугнули вы нарушителей. Мы тут полночи провели, ждали, кто на помощь Мурзаеву придёт, — сказал Володя Нацваладзе.
— Я один. За статуями я пришёл, — оторвав голову от колен, проговорил Мурзаев.
— Врёт. Он не за скульптурой пришёл. Я знаю, зачем он пришёл.
Все, кто был в пещере, уставились на Катьку.
— Зачем? Говори, если знаешь, — сказал Володя.
Вместо ответа Катька нырнула под локоть большого Будды, повозилась где-то около самой стены и, не вылезая из-за статуи, протянула Володе руку, зажатую в кулак.
— Вот зачем, — сказала Катька и разжала кулак. На её ладони лежала горсть золотых монет.
При виде денег Мурзаев схватился за голову.
— Понятно, почему басмачи приказали сделать человечка пустым? — спросила Катька.
Карим и Севка молча кивнули головой.
— Мне непонятно. Какие басмачи, какой человечек, откуда монеты? — Юра Величко в недоумении оглядывал ребят.
— Величко, доложи о последних событиях товарищу майору. Ребят он расспросит сам, — сказал Володя.
Через несколько минут в пещеру Чёрного холма спустились начальник погранучастка и начальник заставы, а ещё через несколько минут — начальник археологов.
— Статуи, — сказал Борис Яковлевич и схватился за сердце.
— Скульптуру нашли! — заорал не своим голосом Лёня, посланный экспедицией на разведку.
— Ура! — закричали рабочие, Нина Георгиевна, Андрей Петрович и Лидочка и бросились бежать к Чёрному холму.
Год имеет четыре меры — он дважды начинается и дважды кончается. Одно начало приходится на первое января, другое — на первое сентября; один конец наступает тридцать первого декабря, другой — тридцатого мая.
Четвёртый «Б» считал, что начало и конец учебного года гораздо важнее, чем начало и конец года вообще. Поэтому тридцатого мая решено было устроить той, или, говоря по-русски, праздник.
После недолгих совещаний той решили справлять у Анзират Зиямовны. И в прошлом году той устраивали у неё, и в позапрошлом тоже. Только после первого класса не устраивали. Во-первых, потому что вообще не устраивали, а во-вторых, Карим Юлдашев учился тогда у себя в кишлаке и у Анзират Зиямовны ещё не жил.
— Красиво, как в Тронном зале Зимнего дворца, — сказал Севка, когда они с ребятами вошли в чисто прибранный двор.
Конечно, может быть, он несколько преувеличил — во дворе Анзират Зиямовны не было ни золочёных люстр, ни мраморных колонн. Зато вдоль дувала росли ярко-красные розы, а в центре двора по краям полосатых паласов лежало сорок подушек в ярких цветастых чехлах. Зачем так много? Нисколько не много: тридцать два человека хозяев и пять человек приглашённых гостей. Кто же эти гости? Сама Анзират Зиямовна, усто Саид, Борис Яковлевич, подполковник Дмитрий Фёдорович Усов и, конечно, Гульчехра Хасановна. Ну а для кого же предназначались три лишние подушки? Как для кого? А вдруг кто-нибудь придёт неожиданно. Не на ногах же ему стоять.
И неожиданный гость появился. «Гость в дом — праздник в дом, гость во время праздника — двойной праздник». Что же тогда говорить, когда у гостя поверх халата привинчен орден Трудового Красного Знамени?
— Карим, твой отец! — закричали ребята, сидевшие близко к калитке.
Действительно, это был отец Карима Юлдашева. Он приехал с гор за сыном и Катей. Его ждали только через два дня, а он взял и приехал сегодня.
— Вот здорово, как раз к плову, — смущённо засмеялся Юлдашев-отец.
Мальчишки из второго звена потащили его к паласу и усадили среди почётных гостей.
Девочки из второго звена, все, как одна, в белых фартучках, быстро поставили на дастархан блюдо с дымящимся пловом, разложили редиску, лук и лепёшки. Мальчики втащили на кирпичи урчащие самовары, и пир начался.
Ребята ели, шумели, пили чай и снова шумели. Взрослые тоже ели, ничуть не отставая от ребят. Только они не очень шумели и всё время благодарили Анзират-апу за вкусное угощение. Ребята тоже благодарили.
Потом, когда все немножко притихли, встал староста Юз и сказал:
— Наш класс очень любит слушать рассказы про интересные события. Анзират Зиямовна, Гульчехра Хасановна, усто Саид и Борис Яковлевич нам уже рассказывали. А подполковник Дмитрий Фёдорович Усов и заслуженный чабан Мансур-ака нам ещё ничего не рассказывали. Мы просим их рассказать нам что-нибудь. Рассказывать можно из собственной жизни или из истории, только не из учебника.