Лыжу мне потом Леня склеил, и в следующее воскресенье мы снова отправились в лес.
Лыжня то петляла между деревьями, то поднималась вверх по склону. Иногда нас обгоняли другие лыжники, иногда мы обгоняли кого-нибудь. Мне раньше никогда не случалось бывать в таком лесу. Огромные ели шатрами раскинули свои ветви, покрытые снегом. Зина, которая шла впереди меня, нагнула ветку, а потом отпустила ее, и на меня обрушилась лавина снега. А Зина засмеялась и быстро помчалась вперед. Она шла как заправская лыжница, делая широкие шаги. Я никак не мог догнать ее. Уже далеко позади остались все наши, а Зина все бежала и бежала. Так далеко в лесу мы еще ни разу не бывали. Вначале лес весь был изрезан лыжнями. Они шли параллельно, потом пересекались, расходились в разные стороны. А здесь пролегала только одна запорошенная снегом лыжня. Мне казалось, что ели здесь были еще гуще и темней. Но вдруг лес посветлел, мы вышли на поляну. Она была широкая и очень веселая. Особенно заметно это было после темного леса. Зина остановилась. Я догнал ее. Щеки у нее раскраснелись. Из-под вязаной шапки выбивались волосы. Видно, ей было жарко. Она даже варежки сняла. Было очень тихо. И вдруг прямо над нами громко застрекотала какая-то птица.
— Сорока, — сказала Зина. — Она нас увидела и теперь сообщает об этом, чтобы все птицы и звери знали, что к ним пришли гости. Здравствуйте, звери и птицы! — закричала она. И в лесу откликнулось эхо. — На этой поляне ночью собираются все лесные жители, — фантазировала Зина. — Первыми прибегают зайцы. Они живут вот за теми кустами. Сейчас они притаились. Их не видно, потому что шкурки у них белые-белые. А на той большой елке в дупле беличье гнездо. А там, в глубине, живет в берлоге медведь. Сейчас он спит. А вот летом бродит и собирает малину. Придем сюда летом за малиной. Хочешь, Мамед?
— Нет, — сказал я, — летом мы будем дома. К весне разобьют и прогонят фашистов, и мы вернемся домой.
— Верно, — сказала Зина, — домой, а сюда как-нибудь приедем после войны в гости.
Мы повернули и пошли обратно по своей лыжне. Я шел и думал о том, что есть на свете много мест, куда нам захочется поехать после войны. Первым делом, конечно, наш аул, потом станция Гюг-Тебе, где на земле вповалку лежат толстые, как поросята, дыни и сам воздух пропитан густым дынным духом. Ну и, конечно, сюда, сюда мы тоже приедем в гости. Стройка к тому времени будет закончена. И в новом цехе, где сейчас еще гуляет ветер, будут стоять станки. И другие люди придут сюда и будут работать на них…
Новый год мы встречали у себя в общежитии. Притащили и установили елку. Она была большая — под потолок. Мы провели к ней провода, и в Новый год елка вспыхнула разноцветными огнями. Разноцветные лампочки мы взяли в клубе. Раньше здесь устраивали веселые новогодние елки. Днем для ребят, а вечерами для взрослых. Приезжали выступать артисты. Ребятишкам раздавали подарки — конфеты, апельсины, яблоки. А вечерами играл оркестр, были танцы. Теперь клуб стоял нетопленный. Елку для ребят устраивали в соседней школе. Мы вместе с заводскими комсомольцами помогали ее устанавливать и украшать. Оставшуюся гирлянду лампочек принесли к себе. А еще на нашей елке висели разные самодельные игрушки. Может быть, вам покажется, что мы были уже взрослыми, для того чтобы заниматься такими вещами. Но ребята очень увлеклись этим и с удовольствием мастерили, кто что умел. Появились разные хлопушки, цепи из цветной бумаги, звери и птицы из еловых и сосновых шишек и спичек. Я до этого только один раз праздновал Новый год с елкой. У нас в ауле елок не было, верней, они росли в лесу, но не возле нашего аула, а гораздо ниже. Ведь наш аул был самым высокогорным. И разукрашенные елки я видел только в книгах на картинках. Первую елку я видел в училище. На ней было много замечательных игрушек. Я не мог оторвать глаз от блестящих разноцветных шаров, пушистых серебряных и золотых гирлянд. Только лампочек тогда на нашей елке не было. В городе было затемнение. И энергию берегли. А свечей нам зажигать не разрешили. И так все время приходилось опасаться пожара, который мог вспыхнуть от зажигательных бомб. Даже в Новый год мы были настороже, что вот-вот опять будет вражеский налет. Здесь же затемнения не было. И окна не занавешивали вечером. Первое время это нам казалось странным. И каждый раз, как зажигали свет, кто-нибудь испуганно говорил: «А окна!» Но потом спохватывался и сам себя успокаивал: «Сюда им нипочем не долететь!» И вот в Новый год елка засияла разноцветными огнями. Наши девочки испекли торт. Это был не обычный торт, какие пекли или продавали в магазинах до войны, а новое изобретение под названием «Фантазия». Пекли эту «Фантазию» из хлеба, добавив туда молока и сахару. Было и другое угощение: Леня с Исой ездили на рынок и купили там большую бутылку черничного сока, урюк и семечки.