— Водятся, — сказал шофёр. — Лягушки.
Илюша обиделся. Неужели не ясно, что он не про лягушек спрашивает! Ему захотелось сейчас же рассказать шофёру, что он, Илюша и перед волком не заробел бы. Что у них дома даже волчья шкура лежит с настоящими стеклянными глазами. Но Илюша ничего не сказал: всё-таки не он убил того волка, а дед Илья.
Шофёр постучал под машиной чем-то железным, и какая-то птаха сонно откликнулась в кустах. Наступил вечер.
— Нашёл! — крикнул шофёр и вылез из-под машины. — Мелочишка нас с тобой подвела. Тут и ремонт всего на пять минут, да нет у меня этой штуковины! В «Светлом луче» кузнец бы меня выручил, дал бы. Так ведь не оставишь на дороге машину с грузом.
— Я посторожу, — предложил Илюша и вздохнул: не очень-то приятно оставаться одному в машине среди тёмного леса, хотя и не совсем дремучего. — Или я схожу, — сказал Илюша. И опять вздохнул.
— Нет уж! — решительно ответил шофёр. — На ночь глядя никуда не пущу. Залезай в кабину и спи. Чуть свет разбужу. Побежишь с моей запиской к кузнецу.
— И деду Илье письмо отдам поскорей! — обрадовался Илюша.
— И от кузнеца мне маленькую штуковинку принесёшь.
— Ладно, — согласился Илюша. — А вы где будете спать?
— На траве. Я бывалый солдат, мне ничего не сделается.
— И я тогда на траве.
— Нет, браток, тебя мураши искусают, туман вымочит.
— Нет, — твёрдо сказал Илюша.
— А я-то понадеялся, ты мне в машине сторожем будешь, чтоб никто рулевую баранку не стащил, — посетовал шофёр.
— Тогда ладно, — решил Илюша. — Я посторожу.
Он свернулся калачиком на скользком сиденье, шофёр бросил в траву брезент.
— А у вас нет лишнего небольшого колеса? — спросил Илюша. Всё-таки тележка ему нравилась больше, чем будка, которая называется киоск.
— Лишнего нет. Одна только запаска, как положено.
— Она слишком большая, мне поменьше нужно, — сказал Илюша.
— А тебе зачем? — поинтересовался шофёр.
— Так, для одной вещи… — ответил Илюша.
Никому не хотел он раскрывать тайну.
Шофёр накрыл его своей курткой, и стало кругом тихо-тихо. Где-то в лесу прокричала ночная птица сыч, которая на свету ничего не видит и только во тьме вылетает на охоту.
— Я тут рядом, ты не бойся, — сказал шофёр с земли.
Пришла ночь.
— Вставай, малый! Вставай, браток! Эй ты, дедов внук, вставай!..
Кто его тормошит среди ночи, среди самого сладкого сна?
— Поешь хлеба, поешь! В дорогу пора!
Илюша жуёт хлеб и, моргая, глядит вокруг.
Оказывается, уже не ночь. Оказывается, светает. Почти совсем рассвело. Всё сейчас похоже на переводную картинку, которую ты уже наклеил в тетрадь, и уже потер осторожно пальцем, и уже почти перевёл, но ещё не снял мутную бумажку. И потому зелень в лесу ещё не зелёная, а седая, и небо ещё не голубое, а бесцветное, и облака в нём растянуты белёсые, как бабы Танина некрашеная пряжа.
— Идём, я тебя немного провожу, — говорит шофёр и ведёт Илюшу за руку. — Не забудь, у тебя в кармане деду письмо и записка для кузнеца.
Илюша кивает головой, зевает и спотыкается о корень.
— Проснись! — Шофёр, смеясь, трясёт Илюшу за плечо. — Ты ж на ходу спишь! Если наш брат шофёр на ходу заснёт, непременно в кювет свалится! — И он дёргает за ветку, росинки сыплются на Илюшу. — Умылся? — спрашивает шофёр. — Теперь слушай. Пойдёшь по дороге. Куда она будет сворачивать, туда и ты. Выведет она тебя на опушку. Спустишься к речке, перейдёшь по мосту, на том берегу как раз и будет колхоз «Светлый луч». Там тебе и контора, и кузня, и новая стройка, там и деда найдёшь. Не забоишься?
— Не забоюсь, — отвечает Илюша.
— Тогда до свиданьица. — Шофёр протягивает руку.
Илюша кладёт ему на ладонь свою.
— А утро ещё не настало? — спрашивает он.
— Сейчас настанет. Вот-вот солнышко взойдёт.
Шофёр возвращается к машине, а Илюша идёт один дальше. Он идёт точно так, как велел шофёр. Дорога сворачивает вправо, и он — вправо; дорога — влево, и он — влево. И она выводит его на опушку. Но это Илюша и сам знал: как лес ни дремуч, а выход из него где-нибудь да есть. Приводит дорога на опушку, на высокий берег, и зовёт сбежать вниз, к мосту, к неширокой речке.
Но Илюша останавливается. Потому что внизу не видно никакого моста. Вместо речки лежит не шелохнётся белое туманное озеро. И там, подальше, торчат из него острые вершинки елей, похожие на башни затонувшего города.
Илюшу не проведёшь. Он знает: никакого озера нет, просто лежит в низине утренний туман. Где из него торчат ёлки, там берег. Конечно, ведь ёлки не растут в воде!