— Заведующая предлагала…
— И что же? — спросила Алёна Ивановна.
— Знаете ли, наша прабабушка своеобразно выражает своё мнение. Она сказала с искренним возмущением: «Что же, дача будет стоять, как дура?» — ответил прадед.
Алёна Ивановна рассмеялась.
«О чём они говорят, почему дача будет стоять, как дура?» — мельком подумал Матвей.
Капа потянула его за руку:
— Давай играть в дочки-матери.
— Я в девчоночьи игры не играю, — ответил он.
— Давай в папки-дочери. Ты пойдёшь на работу, а я буду спать под ёлкой. Тут наш дом. — И, не слушая его возражений, она полезла под низкую лохматую еловую ветку.
И сразу вылезла обратно.
Личико её вытянулось, глаза стали круглыми от испуга.
— Там белочка… — сказала Капа. — Она упала и разбилась. — Подбежав к Алёне Ивановне, Капа спрятала лицо ей в колени и заплакала.
Прадед отвёл тяжёлую ветку. На земле, у ствола, лежал неподвижный зверёк. Задняя ножка была вытянута, кровь запеклась на шёрстке. Прадед осторожно взял белку в ладони и почувствовал, как колотится её сердце. Белка напряглась, извернулась и попыталась куснуть его за палец.
— Силёнки ещё есть, — сказал прадед. — Выживет. Видно, какой-то злодей подстрелил её и не нашёл в темноте. То-то я слышал ночью выстрел!
— Да разве можно здесь охотиться? — волновалась Алёна Ивановна. — Тут же не дикий лес, тут же небольшая зелёная зона — для посёлка оставлена, для ребятишек…
— Какой он охотник! — отозвался прадед. — Ночью охотник не охотится. А это так… ночной вор, браконьер. Знал я таких. Рыщет с фонарём, случаем попадётся ему белка, он ослепит светом и выстрелит в упор, она ж, бедняжка, небось окаменеет от страха… Не охота, а убийство. Подлец такой. Поймать бы его…
— Мой папа приедет и поймает, — сказала Капа.
Вышли из леса. Прадед нёс белку в ладонях. Она лежала смирно, словно поняла, что люди хотят ей помочь.
— Он тут всех белок распугает, — волновалась Алёна Ивановна. — То-то их не стало видно в последние дни.
— И к нам вчера белки не пришли из бочки пить, и орехи на окне все целы, — сказал Матвей.
Шли по улице Зелёной, и все люди, которые встречались, жалели раненого зверька. Встретился им и сторож.
— Взгляните, Фёдор Фаддеич, — пожаловалась ему Алёна Ивановна, — взгляните, какое злодейство, ночной вор белочку подстрелил.
Сторож взглянул.
— Не добита — не добыта, — буркнул он и пошёл своей дорогой.
Алёна Ивановна утешала Капу:
— Мы её вылечим, доченька.
— Отнесём её нашей прабабушке, — сказал прадед. — Она нас с Матвеем всегда вылечивает, когда мы болеем.
— А я буду приходить проведывать, — сказала Капа.
И сразу откуда-то из-за спины Матвея, из-под рук прадеда вывернулись Пискля и Панков.
— И я-а!.. — заканючил Пискля.
— И я! — заявил Панков.
— И я — можно? — тихо спросил Дёмочкин.
Оказалось, он шагал позади всех. Прадед пропустил его вперёд.
— Можно, — сказал прадед. — Конечно, приходите, если Алёна Ивановна позволит.
Глава 8. Выстрел в лесу
И они стали ходить проведывать белку, впятером: Капа, Дёмочкин, Панков, Пискля и Алёна Ивановна.
Белка жила на террасе в корзинке на шерстяном свитере, из которого Матвей давно уже вырос, а Матвей положил туда ещё синий шерстяной носок, и Капа принесла кукольное одеяло.
Белкину раненую ногу прабабушка мазала лекарством, перевязывала, а белка перегрызала бинт, лечилась сама, зализывала рану языком. Но скоро она привыкла к прабабушкиным уговорам и ласковым рукам и терпеливо сносила перевязки, легонько покусывая прабабушке пальцы. Капа кормила белку орехами и звонко смеялась, когда зверёк отбирал у неё из рук орех и грыз, держа двумя лапами.
Рана поджила, но белка, сидя на задних лапах, раненую ножку ставила не прямо, а выдвигала в сторону.
— Как же она будет лазать по деревьям? — беспокоился Матвей.
— Ничего, приспособится, — говорила прабабушка.
Окна на террасе стояли настежь, но белка не уходила. Когда приходил Гамбринус, она вспрыгивала на спинку старого дивана и оттуда громко цокала: «цок-цок-цок» — дразнила его. А пить ходила из бочки у террасы и возвращалась обратно. Но однажды белка исчезла.
— Не хочу, чтоб она уходила в лес! — забеспокоился Матвей.
— Да, наверно, она по участку прыгает. Что ей одной в лесу делать?
— А может, там ещё остались белки, — спорил Матвей.