Если вы закроете «Лёлишну» и быстро забудете о том, что в ней написано, то — полбеды. Значит, либо я плохо написал, либо вы прочитали невнимательно.
Но вот вопрос: неужели вы умеете глотать книги?! Ам — и прочитали?
И забыли.
Тогда — для чего читать? Чтобы только провести время до начала, предположим, телевизионной постановки о шпионах?
Авторы пишут, стараются, переписывают рукописи по нескольку раз; в типографии огромные машины печатают, переплетают книги — для чего?
Если бы вы не боялись слова «учебник», я бы сказал, что книги — это учебники.
Да, да, учебники! По ним можно учиться жить.
Если, конечно, есть желание.
Говорят:
— Скажи мне, ЧТО ты читаешь, и я скажу, КТО ты.
Но есть ещё одна, по моему более важная поговорка:
— Скажи мне, КАК ты читаешь, и я скажу КТО ты.
Вы — люди понятливые, и я не буду вам всё растолковывать до конца. Сами поймёте.
Продолжаем нашу программу
Сейчас номер разговорного жанра
Выступают Лёлишна, дедушка и Владик
Когда Владик рассказал Лёлишне о том, что случилось с ним утром, — об истории с тарелками и тётей Нюрой, то к радости своей услышал в ответ:
— Ты поступил правильно. Как настоящий мужчина.
— Да ну? — удивился Владик. — Я — единственный мужчина в семье, и ещё оказалось, что я — настоящий мужчина. Два мужчины во мне получилось?
— Один мужчина — хорошо, а два — лучше, — сказал дедушка. — Я, правда, всего-навсего единственный дедушка в семье, толку от меня не очень уж и много.
— До чего вы мне все надоели, — весело сказала Лёлишна, — честное слово. Ну, хватит, дедушка.
— Я вот о чём думаю, — сказал Владик. — А дальше? Я ведь ничего не умею делать. Две тарелки всего осталось. Вымою их — черепки соберу. А суп из чего есть? Из стаканов? Так я их тоже поломаю. В другой раз.
— Надо учиться, — сказал дедушка. — Вот я из пяти тарелок разбиваю лишь одну. Потому что у меня есть опыт. А у тебя его нет.
— Я уж когда к вам шёл, пожалел, — сказал Владик, — зря, может, сандальки не взял? А потом включил мозговую систему: нет, не зря. Сами подумайте. Во мне двое мужчин. Сообразим мы вдвоём что-нибудь путное или не сообразим?
— Всё может быть, — как-то очень серьёзно сказал дедушка. — К счастью, я умею советовать. Если бы не плохое здоровье, я бы мог работать и в горСОВЕТЕ. И вот сейчас я дам вам совет. Если что не поймёте, спрашивайте. Я охотно объясню. Даю совет: Владику нужно помочь.
— А как? — спросила Лёлишна.
— Как — я не знаю. Моё дело — дать совет.
— За совет спасибо, — сказала Лёлишна. — Будем ему помогать. Только ты, Владик, должен дать слово, что не отступишь.
— Куда?
— Назад.
— Куда — назад?
— Раз ты решил стать главой семьи…
— Головой? — испугался Владик. — Это как? Это что?
— Главным в семье, — объяснил дедушка. — Вот как в нашей семье моя внучка.
— Ты должен делать все без тёти Нюры, — сказала Лёлишна.
— Ничего у меня не получится! — Владик махнул рукой. — Какая я голова семьи? Я рот семьи!
— Вот ты уже и отступаешь.
Владик вскочил, пробежал по комнате, затараторил:
— Зачем я вас только встретил? Жил бы себе как жил! А тут мысли всякие в голове крутятся! Мозговая система скрипит, пыхтит! Тарелки бить начал! Водой весь облился! Сандальки отдал! Трудно ведь всё это? На что мне это надо? Ещё одним мужчиной быть — ладно, а двумя-то зачем?
— А ну сядь! — приказала Лёлишна, и Владик сел. — Распрыгался! Зачем? Зачем? — передразнила она. — Затем! Затем! Если ты не отступишь, знаешь, что будет? Мама твоя выздоровеет!
— Да ну?
— А как ты думал? Конечно, выздоровеет. Не чужие руки будут ей пищу подавать, а твои. Не чужие люди ей будут помогать, а ты, сын.
— Честное слово! — воскликнул дедушка. — Я давно бы умер, если бы не она, — он погладил внучку по голове. — Я ведь рано просыпаюсь. Только вид делаю, что сплю. Иначе она тоже будет совсем рано вставать. Проснусь и каждое утро несколько часов думаю. Лежу и думаю. Думаю и лежу. Грустно мне этим заниматься. И тяжело. Не получилось из меня пенсионера. Какой я пенсионер? Больной, дома сижу. А настоящие пенсионеры — как милиционеры! Они следят за порядком, борются с его нарушителями — от младенцев до своего брата — пенсионера. Пенсионеры — как пионеры! Всегда готовы! А я… — дедушка протяжно вздохнул. — Нет, никакой я не пенсионер? Не будь Лёли, я бы совсем…