И в заключение Эдуард Иванович уложил своих хищников, сделал из них этакий живой ковёр и прилёг на него отдохнуть.
Тут Хлоп-Хлоп едва не испортил номер. Сидя на плече хозяина, он немножко освоился и раз-раз — дёрнул Цезаря за гриву.
Лев уже раскрыл пасть, но Эдуард Иванович потрепал его по густой шевелюре: дескать, не стоит обращать внимания.
Оркестр заиграл прощальный марш, укротитель стал раскланиваться с публикой. (Ребятам он поклонился отдельно, положив руку на сердце.)
Жалко было уходить отсюда!
Взяли бы артисты да и повторили всё сначала!
Но погасла половина ламп, и хотя вышли не все зрители, а цирк уже напоминал пустой дом, из которого уходят не только гости, но и хозяева.
Ребята выходили последними.
На улице они остановились, чтобы подождать Эдуарда Ивановича. Ушёл только Владик: мать просила его прийти пораньше.
— Как насчёт порук? — спросил Петька.
— Подожди, — отмахнулся Виктор. — Попасть бы в ученики к Эдуарду Ивановичу!
— Мне было страшно, — сказала Лёлишна, — я всё про тебя вспоминала.
— Ну, а поруки? — не унимался Петька. — Обещали ведь решить этот вопрос. Вам-то что? Пришли домой, поели хорошенько и спать. А меня, знаете что? Ждут. Уж если львов и мартышек дрессировать можно, то почему же я считаюсь неподдающимся? Вон Эдуард Иванович львов на поруки взял, а вы меня не хотите!
— Ладно! — резко произнёс Виктор. — Расхныкался. Любишь кататься, люби и саночки возить. Поможем тебе на этот раз саночки везти. Но учти: если подведёшь, пощады не будет! Уж не знаю, что я с тобой сделаю, но — берегись!
— Берегусь! — радостно воскликнул Петька, а Лёлишна сказала:
— Я вот ему ни капельки не верю. В любой момент подведёт и не заметит. Поверим ему в последний раз.
Из цирка вышли Эдуард Иванович и Григорий Васильевич. Были они усталые и весёлые.
Ребята радостно загалдели, перебивая друг друга.
— Спасибо вам за всё, — проговорила Лёлишна, — от меня особенно спасибо.
— Вот уж не за что, так не за что, — ответил Эдуард Иванович. — Мы всё делали с удовольствием. Мне, правда, немного попало от директора, но ничего.
— Милиционера только жаль, — добавил Григорий Васильевич и рассмеялся. — Хороший он человек, но почему-то не любит цирка. Даже конца представления не дождался. Пошли, товарищи. Мне ещё Эмму надо домой проводить.
Следующий номер нашей программы можно назвать «Палка о двух концах». Это последнее крупное выступление Петьки-Пары!
Пословица утверждает, что у палки два конца и если одним концом кого-нибудь ударишь, то вполне вероятно, что второй конец стукнет по тебе.
Применима ли эта пословица к тому, о чём сейчас прочтёте, судите сами. Или другие пословицы подберите.
Вот Петька постучал в дверь своей квартиры — постучал спокойно, с достоинством, как стучит человек, который ни в чём не виноват. А если и виноват, то его, между прочим, на поруки берут.
За дверью — тишина.
Постучал Виктор.
Опять — тишина.
— Чего это они? — испуганно прошептал Петька.
— А вот так тебя всегда будят, — сказала Лёлишна и тоже постучала.
Долго, громко стучала.
— Да что же это такое? — жалобно спросил Петька. — Чего они дрыхнут так? — И застучал обеими руками.
Как говорится, ни ответа ни привета.
— Идём спать к нам, — предложила Лёлишна.
— Ну да! Я домой попасть не смог, а кому попадёт? Будьте уверены, мне.
— Не стоять же нам здесь с тобой до утра, — сказал Виктор. — А если они спят, как ты, надо ломать замок.
— Я ещё попробую. — И Эдуард Иванович постучал так, что выглянули соседи из всех дверей.
— Я домой, — сказал Виктор, — а то и мне попадёт.
И ушёл.
— Ладно уж, — весело проговорил Григорий Васильевич, — помогу, так и быть.
Он достал перочинный ножичек, раскрыл его и склонился над замком.
— Ой, до чего боюсь… — прошептал Петька. — Прямо хоть в Африку убегай. Не знаю только, как туда добираться.
— Сам ты, Петя, виноват, — сказала Лёлишна не с упрёком, а с жалостью. — Вытерпи ты сегодня всё, а завтра возьмём тебя на поруки. И уж больше не дури.
И дверь открылась.
— Прошу, — предложил Григорий Васильевич, — замок цел. Только никому не рассказывайте о моих способностях.