— Когда вода закончится, мы сможем поливать косатку из бутылки, — сказала Бет.
Марк покачал головой:
— Нам придется растягивать удовольствие. Я взял с собой всего две бутылки воды.
Четыре литра воды на двоих в жаркий день под палящим австралийским солнцем.
Попив, он протянул Бет бутылку. Забыв о гордости, она наблюдала за тем, как капелька чистой воды бежит по горлу Марка. Ей захотелось прикоснуться к его шее языком.
Сделав еще несколько глотков, она побежала к багажнику, чтобы убрать бутылку с водой. Положив ее, она обратила внимание на спутниковый телефон, аптечку, упаковку мюсли, шоколадные плитки, маленький фонарь, вторую бутылку воды и…
Бет отскочила назад, словно обжегшись.
На песок из сумки выпала старая серебряная фляжка, которая, вероятно, принадлежала отцу Марка, умершему, когда мальчику было девять лет. В таких фляжках хранят виски, или водку, или любой другой алкогольный напиток. Бет не нужно было поднимать фляжку, чтобы узнать, чем она заполнена.
Она засунула фляжку в сумку в багажнике и выпрямилась, дрожа. Два года она упорно работала над тем, чтобы побороть пагубную привычку. Она мельком взглянула на Марка, чтобы выяснить, не обратил ли он на нее внимание. Но Марк был поглощен тем, что осторожно увлажнял выпуклую морду кита.
Подойдя к воде, Бет опустилась на колени, и вода накрыла ее до пояса, намочив джинсы. Но помимо того, что намокшие в соленой воде джинсы потемнели, она заметила кое-что еще. Брюшной плавник косатки был наполовину погружен в воду, даже во время отступления волны. Этот самый плавник всего два часа назад, когда они приехали, был сухим.
С трудом поднявшись, Бет едва не свалилась на косатку.
— Марк!
Он посмотрел на нее, выражение его лица было усталым и отчаянно-решительным. Пока Марк жив, косатка не умрет.
— Марк, плавник ушел под воду.
Он возвел глаза к небу и на миг прикрыл их в знак благодарности и пошевелил губами.
— Это хорошо?
Он посмотрел на нее ясными и искренними глазами, словно забыл о том, что Бет — нежелательная персона.
— Это очень хорошо. Возможно, нам удастся помочь ей уплыть.
— Ей?
— Судя по короткому и изогнутому спинному плавнику… — Он резко кивнул в сторону мертвой косатки. — Думаю, это ее детеныш.
Бет окутала непривычная грусть. Эта косатка следовала за детенышем к берегу. Может, она выбросилась на берег, стараясь его спасти? Может, она таращила глаз, пытаясь отыскать детеныша? Несмотря на жуткое отчаяние, Бет обрадовалась своим переживаниям. Ведь всего два года назад она не почувствовала бы жалости к этим животным.
Два года назад она вообще вряд ли могла что-либо чувствовать.
Ее взгляд снова упал на страдающее животное, и она в ярости произнесла:
— Где они?
Марк продолжал ритмично омывать водой косатку:
— Кто?
— Спасатели. Разве они не должны уже быть здесь?
Он остановился и уставился на нее:
— Спасатели — это мы, Бет. Чем, по-твоему, мы занимаемся последние три часа?
— Я имела в виду других людей, с лодками и лебедками, устройствами для спасения китов.
Должно быть, она перегрелась на солнце и у нее начались галлюцинации… Бет показалось, что Марк едва заметно улыбнулся. Она и представить себе не могла, что увидит его сегодня улыбающимся.
— Ага, верно, устройства для спасения китов. — Марк посерьезнел. — Примерно в пятидесяти милях к западу отсюда большая группа добровольцев спасает целую стаю выбросившихся китов. Как только у них ситуация стабилизируется, они приедут, чтобы нам помочь.
— Целая стая?! — закричала Бет. — Что же происходит с этими животными?
Марк видел, что Бет ужасно устала и эмоционально, и физически. Но ей придется с этим смириться, ибо спасательная операция только началась.
— Так часто бывает, — сказал он, сжалившись над ее замешательством. — Стаю китов спасают примерно сорок человек.
Бет уставилась на Марка:
— Сорок! У них не найдется парочки свободных спасателей?
— Все, кто свободен, уже на пути к удаленным мелям, на которых летчики обнаружили выбросившихся китов. Они знают, что один из них в наших руках.
Бет рассмеялась немного громче положенного и взмахнула мокрой футболкой, с которой текла вода.
— Вряд ли нам удастся взять ее в руки.
Марк наклонился вперед и закрыл дыхало косатки от каскада воды. Косатка слабо выдохнула. По меньшей мере, она еще способна на это.
Внезапно он решил проявить небольшую снисходительность:
— Эй, если ты хочешь уйти, сматывайся. В любом случае без твоего негативного настроя мне будет легче.