– Работайте! Светило ещё высоко! – привычно подгонял громким рыком надзиратель.
– Устал я Павлос, недеро винтро серанто, – тихо сказал Торинас, облокотившись на валун, когда надзиратель отошёл немного подальше.
– Не понял, учитель, – проговорил заученную фразу на языке гоннейцев, которому меня обучал пожилой абориген.
– Торинас из рода Торнинас серанто пойдёт к основателю рода, – перефразировав фразу, ответил наставник, но не успел он договорить, как грохот раздался откуда-то сверху, и каменная глыба, с нарастающим треском покатилась вниз, набирая и набирая скорость, сминая и круша всё на своём пути. Я только и успел, бросить инструмент и, что было сил, отпрыгнуть в сторону.
Не успела пыль окончательно осесть, осторожно выбирая, куда поставить свои босые ноги, вернулся назад и увидел своего наставника. Его ноги привалены валуном, а он сам жадно глотает воздух, пытается откашляться, мотает головой, что-то бормоча от боли.
– Сейчас, сейчас, помогу, – говорил я, путая слова, иногда переходя на привычную речь.
Осмотрелся, но рядом никого нет, даже надзирателя, все почему-то спустились вниз и стоят, уставившись куда-то вверх. Из-за не осевшей пыли, плохо видно, но протерев слезящиеся глаза, присмотрелся к валуну: «М-да, большой, наверно, не сдвину один, но попробую, вроде, есть, за что ухватиться руками».
С первого раза валун не поддался, но приложив усилия под другим углом, сдвинул его на достаточное расстояние, чтобы вызволить из западни Торинаса, который всё это время что-то неразборчиво бормотал.
– Да, да. Уже освободил. Сейчас посмотрю, что с вами, учитель, и спустимся вниз.
Осторожно осмотрел, ощупал наставника. Нижние конечности изогнуты невообразимым образом, виднеются сдавленные, рваные раны. Уже подумал, что позвоночник сломан, но нет, пальцы на одной ноге шевелятся.
– Учитель, потерпите, сейчас помогу, – продолжая расчищать завал, говорил наставнику, который что-то несвязно бормотал.
«Как же его спустить отсюда. На руки брать, только хуже сделаю, а ничего ровного рядом нет, чтобы его положить и вынести».
– Уходи, уходи, – разобрал еле слышное бормотание Торинаса, – такена обвал симбола нечасто, но единаро азитора ундира пришла за мной.
– Сейчас, я что-нибудь придумаю, подождите, – не обращая внимания на бормотание старика, искал носилки или тележку, но рядом ничего подходящего не нашёл. Осматриваясь, вверху увидел угрожающе нависшую скальную породу, образовавшую наподобие козырька. Снизу, кто-то из моего барака что-то кричал, махая руками, но надзиратель не мешал ему в этом, что меня несколько удивило.
– Учитель, сейчас будет больно, потерпите. Я вас возьму на руки, и мы спустимся вниз.
Не дожидаясь его ответа, приподнял и взвалил тело Торинаса на плечо, и потихоньку, осторожно ступая, начал спуск вниз. Под весом тела учителя, себя ощутил в привычной стихии, именно такая нагрузка казалась нормальной для меня и моих, прямо скажем, несильно накаченных мышц. Вес взваленной ноши нивелировал разницу от привычной силы тяжести, и нести, примерно, центнер живого веса, было нетрудно, только длинные руки Торинаса, иногда, цеплялись за камни, тормозя спуск.
– Принимайте, – сказал, подскочившим соседям по бараку, которые взяли искалеченное тело и положили его на землю, что-то непонятное говоря, повторяя много раз «ундира гударо».
– Павлос, – окрикнул меня надзиратель, указывая назад, откуда я вернулся, – уриг оринто Ниторис надзиратель. Гендо Ниторис, – я молча кивнул. Когда спускался вниз, то видел руку надзирателя, торчавшую из-под завала, и понял, что от меня хотят.
«Но почему мне никто не помогает?» – думал, медленно поднимаясь вверх. Как посмотрел, за мной не пытались подняться и помочь в спасении тех, кто, возможно, остался жив под завалами, и реакция надзирателя для меня непонятная. На его б месте, всех погнал спасать выживших, а тем более, надзирателя, а не пялился стоя внизу.
«Вот и то место, где видел этого Ниториса. Но, где же он? Неужели ещё камней привалило?!»
Ходил, прислушиваясь, заглядывая под камни, стараясь найти Ниториса. Но вместо надзирателя увидел копошение под завалом кого-то из рабов.