— А это уже не твоё дело, — ответила она, заходя в открывшиеся двери лифта.
Я видел, как к лифту спешит капитан Майлз и придержал двери, чтобы он успел зайти.
— Повезло тебе, Эмили, — обратился он к моей напарнице. — Всего несколько часов на работе, а уже вызов.
— Мне-то везёт, а вот тому, кто умер — не очень, — пробормотала она, пожимая плечами.
Всю дорогу до места вызова мы ехали молча, и даже всегда-болтливый-капитан Майлз не проронил ни слова. Причём нам пришлось выехать за город. Но, судя по всему, всем было плевать, что мы были из центрального участка.
Стерва первой выскочила из машины, как только она остановилась. Мы с капитаном переглянулись и, одновременно пожав плечами, вышли вслед за ней.
В нос тут же ударил запах горелой плоти, что заставило меня сморщить нос.
Эмили уже вовсю прыгала вокруг тела на своих туфлях с огромными каблуками, внимательно осматривая его.
— Какого хрена ты это делаешь? — спросил я у неё, подходя ближе и надевая на глаза солнцезащитные очки, потому что мы были на открытой местности.
— Я училась на экспертизе веществ, материалов и изделий, — кратко пояснила она, поднимая на меня взгляд своих глаз цвета морской волны. — Так что мне надо осмотреть тело до того, как его увезут, потому что на курсах я так же училась устанавливать причину смерти.
— И в чём же она, Эйнштейн? — саркастично заметил я, зажимая нос рукой, из-за того, что запах горелой плоти был слишком силён. — Как по мне, так он просто упал из самолёта и сгорел в атмосфере.
Она посмотрела на меня так, как будто я был дебилом, а затем поднялась с корточек.
— Ты слышал в последнее время о том, чтобы падали самолёты? — спросила она, уходя в сторону и недовольно морща носик. Видимо, ей тоже был не очень по душе этот запах, как бы она не притворялась.
— Нет, — ответил я, совершенно не понимая, к чему был задан этот вопрос.
— Я тоже, — ответила она, откидывая волосы себе за спину. — Да и не летают самолёты на такой высоте. Возгорание тела возможно только на высоте пятидесяти — девяноста километров в мезосфере. На такой высоте самолёты уже не летают. А самый высокий прыжок с парашютом был совершён в 1960 году с высоты около тридцати километров.
Я почувствовал, как отпадает моя челюсть из-за её познаний. Неужели это та самая заносчивая девчонка, которая весь день угрожает отрезать мне яйца?
— Да и к тому же, вначале он начал гореть, а только после этого его выкинули, — продолжила она, прикладывая палец к губам и чуть облизывая их. А вот это уже была лишним. — Так что, скорее всего, это было сделано умышлено. И жаль, что у нас нет машины, потому что было бы неплохо съездить на ближайший аэродром или парашютный центр.
— Сегодня вечером я поеду забирать машину, — сказал я ей, между делом поправляя упавшие на глаза, кудрявые волосы. — Можем проехаться завтра.
— Будет слишком поздно, — пожимая плечами, отозвалась она, а затем вскинула голову. — Раз капитан Майлз здесь — он нас и покатает.
Капитан Майлз стоял у своей машины, оглядывая место преступления, скрестив руки на груди.
— Капитан Майлз! — воскликнула она и подошла к нему. — Вы не могли бы ещё немного повозить нас?
— Садитесь, — просто сказал он, кивая на машину. Конечно, капитан всегда был душкой, но с каких пор он до такой степени носиться со своими подчинёнными. Здесь было что-то не так. И что именно — я был просто обязан узнать.
***
Мы вернулись в участок только около девяти часов вечера, потому что нам пришлось объездить все аэродромы и парашютные центры, но ничего из этого не принесло никаких результатов.
И из-за этого стерва была просто в бешенстве, а я всю дорогу пытался скрыть злорадно-торжествующую улыбку. Не стоит умничать.
Мне пришлось вернуться в участок, потому что я должен был, в конце концов, донести все документы до архива, потому что теперь я даже не знаю, чьего гнева я боялся сильнее — стервы или капитана.
В кабинете было темно, а жалюзи были опущены, и я сразу же почувствовал что-то неладное.
— Артур, — прошептал сексуальный голос где-то рядом со мной, и я едва сдержал порыв хлопнуть себя по лбу. Пейдж — наш психолог по делам несовершеннолетних при допросе — я обещал ей встретиться сегодня. А в итоге совершенно забыл об этом. — Почему ты опоздал, я уже заждалась тебя?
Мои глаза с каждой секундой всё больше привыкали к темноте, и я уже различал очертание Пейдж, в светлом платье. Или… это не платье?