Бухара отличалась в то время и чиновничьим произволом, примером которого служило поведение эмира. Как утверждает советский исследователь Средней Азии XIX века Нафтали (Нафтула) Халфин, ханы и чиновники могли беспрепятственно отбирать у торговцев их состояния[93]. Это утверждение заслуживает доверия, поскольку даже имущество видных бухарских сановников иногда переходило в эмирскую казну. Вернувшийся в 1874 году из Бухары Николай Стремоухов сообщил, что предыдущий кушбеги (премьер-министр) Абдул-Адир был казнен только из-за того, что эмир захотел прибрать к рукам его богатство[94]. Эмирский произвол выражался и в наложении на купцов единовременных поборов по какому-нибудь особому поводу. Так, в 1847 году высоким налогом общим размером 40 тыс. золотых тилля (около 160 тыс. российских серебряных рублей по курсу того времени) были неожиданно обложены все местные купцы, включая бухарских евреев[95].
Краевед и русский офицер пограничной стражи Дмитрий Логофет, а также американский журналист Вильям Элрой Кёртис считали, что эмирские власти особенно часто захватывали имущество разбогатевших евреев[96]. Вряд ли этим грешили все эмиры, но вероятность такого произвола вынуждала бухарско-еврейских купцов скрывать рост своего благосостояния. Они старались не вкладывать деньги в домашнее имущество, одежду, предметы роскоши. Опасность в одночасье лишиться всего побуждала их вкладывать образовавшиеся свободные капиталы в новые торговые обороты и, в меньшей степени, в ростовщические операции. Ростовщичество не являлось самоцелью, поскольку хотя и было выгоднее торговли (очень перспективной в то время), но представляло гораздо больший риск – из-за опасности обвинений со стороны должников в преступлениях против исламской религии и из-за неравенства сторон в мусульманском суде. По этой причине ссуды бухарские евреи давали очень избирательно. По материалам майора Григория Генса, начальника Оренбургской пограничной комиссии в 1825–1844 годах, собиравшего сведения о жителях Средней Азии, и в том числе о бухарских евреях, последние ссужали значительными суммами индусов, кокандцев, бухарских узбеков и татар, а таджикам – за редким исключением – даже не хотели отпускать товар в долг. Генс пояснял это необязательностью таджиков в выплате ссуд[97]. И спустя несколько десятилетий Александр Хорошхин также указывал, что бухарские евреи ссужают индусов[98]. На самом деле это были не ссуды, а вклады. Принимавшие их индусы в Средней Азии издавна играли роль европейских банкиров, обеспечивая зажиточные слои бухарского населения стабильными доходами по процентам почти безо всякого риска и одновременно ссужая под большой процент всех, кто нуждался в кредите[99]. К этому вопросу мы вернемся в следующей главе, поскольку борьба русских властей против такой деятельности индусов чуть было не стала прецедентом для принятия мер против евреев.
Бухарские евреи опасались отправляться в Россию еще и потому, что до них доходили известия о существовавших там правовых ограничениях в отношении евреев. Однако, заподозрив, что мусульманские приказчики и компаньоны их обманывают, они попытались проверить слухи об этих ограничениях и выяснить, разрешат ли им русские власти въезжать в пределы империи. С этой целью бухарские евреи написали в 1802 году письмо евреям белорусского города Шклова, известного в то время в качестве еврейского духовного центра и крупного ярмарочного города. Вскоре те прислали полностью успокаивающий ответ[100] (в те годы Россия стояла только на пороге введения ограничительных законов в отношении евреев, и они пока наслаждались открывшимся перед ними правовым либерализмом, сменившим произвол магистратов, магнатов и шляхты Речи Посполитой, поделенной между европейскими империями). После этого ответа некоторые из бухарских евреев отважились отправиться в российские города для торговли.
Рост предпринимательской активности бухарских евреев вызывал большой интерес со стороны русской администрации. Отправляемому в 1810 и 1818 годах в Бухару и Хиву поручику царской армии Абдулнасыру Субханкулову среди прочих заданий предписывалось также собрать сведения об образе жизни и занятиях евреев[101]. Иногда сведения об их роли в региональной торговле содержали преувеличение, что видно из сообщения 1821 года в журнале «Сын Отечества»: «Жиды… занимаются торговлей и промыслами, которые все, по жидовскому обыкновению, последние захватили в свои руки»[102]. А редактор «Азиатского вестника» Григорий Спасский в 1825 году написал, что «бухарцы, так и жиды, кроме России, ездят для торговли в Кашгар и другие соседние страны»[103]. Спустя год в «Азиатском вестнике» сообщалось, что бухарские купцы – мусульмане и евреи привозят в Россию из «Сарсаба» (вероятно, Шахрисябза) хлопок[104].
93
96
99
О том, что индусы делились с евреями доходами по ссудам мусульманам, см.:
100
102
О казаках, живущих по рекам Волге и Уралу // Сын отечества. 1821. Т. 71. № XXVII. Ч. 2. С. 162.
104