– Что я должен сделать, чтобы ты простил меня? – воскликнул он. – Ну, говори! Что же ты молчишь? О, как я себя презираю! Что я должен сделать?
Глаза Пушкина горели. Маленькими руками он комкал рубашку на своей широкой груди. Видно было, что он готов на все.
– Что я должен сделать? Ну, говори!
– Я тебя прощу, если ты…
– Ну?
– Если ты…
– Ну, говори!
– Если ты еще раз прочтешь это дивное стихотворение! Ах, Пушкин, Пушкин…
И Виленька обнял друга.
– Ах, Пушкин! – повторял он. – Ведь я знаю, что ты добрый друг! А если судишь меня строго, то ведь это потому, что ты знаешь, как высок долг поэта. Ты и себе строгий судья, а что я перед тобой? Ну, прочти, прочти еще раз! Тебя можно слушать вечно, Пушкин!