Тем не менее, всем нам было хорошо вместе: мы купались, загорали, шутили — было весело и задорно. Кроме меня в армии никто не служил и я был на особом положении — за вином не бегал. Парни все курили — мода такая была. Пили много и хмелели. Девушки не курили, и выпивали с нами — по граммульке на донышке. Макей задал вопрос:
- Кто знает, какой сегодня фильм в кино.
- Про Айвенго... кажется, — ответил кто-то.
- Да, точно... про Айвенго.
- Кто смотрел — нормальный фильм? — спросил Макей, и добавил после небольшой паузы. — Кто с нами в кино?
Вечером в кинотеатре мы смотрели новый фильм «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». После сидели толпой в парке, пили вино и обсуждали фильм. Ах, Марина, как же ты мне нужна! Такая вот загадочная и прекрасная, как леди Ровена из фильма, который мы только что смотрели вместе, — волнующая и таинственная. Ведь вот я, простой парень, — перед тобой, словно из фильма, я испытываю все те же чувства, что и те герои из кино.
Ведь что мы, если не актеры на этой гробовой сцене жизни? Я вот жизнь свою уже рассматриваю, как фильм, где ты — моя главная героиня. Но вот загвоздка, Марина, я в ней герой, но где ты? Всё еще в тени кулис, словно загадочная дама из далеких времен. Разумеется, София чувствовала себя сейчас леди Ровеной, а все парни доблестными рыцарями.
Но в темной глубине моей души чувствуются и шепоты сомнений. Что, если она не разглядит во мне того, кто способен даровать ей нечто большее, чем мирские пустяки? Что, если мое сердце, стучащее так неуправляемо, останется в неведении своих тайных желаний? Но нет, моя решимость не поддается сомнениям. Сердце мое — как меч рыцаря, готового защищать свою любовь.
Но ведь и в кино бывают повороты, бывают моменты, когда все становится ясно, когда герои пробуждались к своей истинной любви. Может быть, и у нас впереди такие перипетии? Может быть, я вскоре увижу тебя не в роли таинственной героини в свете уличного фонаря, который освещает эту скамейку в парке?
И я, быть может, найду в себе тот огонь, который подогревал героев баллады к смелым поступкам. Так что, Марина, готовься, потому что я собираюсь взять эту роль в свои руки, как настоящий герой в кино. Поток моих мыслей прервал Макей:
- Вы с нами или остаетесь?
- Да, идем. — Ответил я. Марина взяла меня под руку и мы пошли за Макеем и его пассией.
- Проводи меня, — сказала Марина, когда мы подходили к дому Софии.
- Хорошо.
Мне самому не хотелось идти домой к Софии, — что-то утомила она меня своим присутствием. Но мне надо было где-то ночевать. Прописан я был в общаге в Ленинграде — там у меня своя койка. Но туда ночью не добраться, да и не хотелось. Конечно, можно было залезть в общагу к ткачихам или поварихам, и меня бы приняли как родного. Мои мысли прервала Марина, словно читала их:
- Пойдем ко мне, я у сестры в комнате лягу, а ты на моей кровати поспишь.
- А удобно? — спросил я, и подумал: откуда во мне это «удобно — неудобно».
- Да.
Мы попрощались с ребятами у дома Софии и пошли к Марине. Было поздно, но нас встретили ее родители: улыбчивый отец в треникам и майке; взволнованная мать в халате и бигудях. Трехкомнатная квартира — не такая богатая, как у Софии, тем роднее. После небольшой суеты я остался один в маленькой комнате, где помещалась кровать, тумба и окно.
Через окно я смотрел на свою общагу, где жил и учился в рядом стоящем здании, — на строителя — три года. Потом, после окончания училища, мне выдали койку в общаге в Ленинграде, — откуда и забрали в армию — переводчиком — в Германию, где я прослужил два года — без знания немецкого языка. Да, Советская армия — это чудо армия.
В Красное село я приехал сразу после демобилизации — тянуло. Походил по знакомым улицам, зашел в свою общагу, встретил знакомые лица — повспоминали. Были выходные, вечером пошел на «танцы» в ДК, — встретил Макея и закрутилось. Я ни о чем не жалею и рад, что его повстречал — классный парень. Раз в неделю я выезжал по делам в Ленинград.
Наверное я бы мог остаться здесь... с Мариной. Ухаживал бы за ней, — глядишь и из наших туманных отношений получилось бы что-то настоящее. Красное село мне как родное — три года здесь прожил. Снял бы вначале здесь комнату, потом квартиру купил бы... с этими мыслям уснул.
Утром меня кормили завтраком — жареная на сковороде колбаса залитая яйцом, черный хлеб, сливочное масло и сладкий чай. Родители Марины расспросами меня не пытали, только младшая ее сестра заходила, — хихикнет и убежит. Без макияжа Марина выглядела натуральнее и свежее, она села на рядом стоящую табуретку и спросила: