—
Красное село, вечер, светло. Звонить через телефон автомат было лень и я, дойдя до квартиры Зайцевых, позвонил в дверь — никто не ответил, — я направился в ближайшую кафешку поесть мороженого. На улице встретил знакомого пацана, который сказал, что меня ищет Макей. Зачем я ему понадобился — на «танцы» рано — надо бы зайти к Софии, — успеется.
Я сидел в кафе, на столе стояла вазочка с мороженым и стакан сухого белого вина за 50 копеек. Ни того, ни другого не хотелось — хотелось коньяка — простого армянского трехзвездочного коньяка с лимоном. Да, полный стакан коньяка и долька лимона были бы кстати — подумал я. В меню этого не было.
В голове крутилась мысль о работе, на которую мне надо было устроиться — край через 2 недели. Три месяца моей законной гулянки после армии заканчиваются — в Советском союзе все должны работать, иначе тюрьма. На стройку мне не хотелось — какой из меня строитель — никакой. Меня бы устроила любая работа, где не надо появляться.
Я подошел к продавщице, когда у кассы не было покупателей, положил 10 рублей на прилавок и сказал: коньяк и лимон. Она взяла десятку, ушла в подсобку и вышла через пару минут с небольшим заварным чайником, стаканом и блюдцем, на котором лежала долька лимона. Взяв чайный набор, я снова сел за свой стол, и уже не стал ошибаться с выбором.
Наливая коньяк из чайника в стакан, я решил на неделю отложить думки о работе и погулять еще немного. Напиток через аорту попал в мой молодой здоровый организм и включил минорные струны; как странно, что судьба привела меня к ней, к этой женщине с глазами, в которых мерцает свет звезд, как если бы сам Бог вложил в них свою тайну. Ее смех — это музыка, которая танцует в моем сердце, словно пьеса великого композитора. Я стою перед ней, словно рыцарь перед своей королевой, — потерявший всякую решимость.
За большим стеклом витрины снова появился знакомый пацан, за ним Макей, — оба вошли в кафе. Они сели ко мне за стол. Пацану я подвинул чашку с растаявшим мороженым, а Макею — стакан с сухим вином. Он явно что-то хотел мне сообщить, но не решался это сделать при пацане. Когда тот доел молочную жидкую смесь, он сказал ему:
- Спасибо, давай топай, — пацан убежал, и Макей обратился ко мне. — Ты знаешь, ты 10 тысяч выиграл.
- Нет, — ответил я.
- Сонька с утра пошла — купила газету Труд, мы с ней проверили и один билет выигрышный — полностью, — все 6 номеров. Как ты это сделал? — Макей залпом осушил стакан белого вина.
- Случайно получилось, — я продолжил игру.
- Случайно... Маринка говорит, что ты на математика учишься, что ты формулу знаешь... и много ты так выигрываешь?
- Первый раз, — ответил я, и подумал: а что — играть так играть — ничего не выиграем, но будем наслаждаться выигрышем.
- Пошли — нас ждут. Соня стол накрыла, гости придут. Будем праздновать твой выигрыш, — обрадовал Макей.
- Марина там?
- Все там — пошли!
Конечно, я знал что речь шла о лотерейном билете, но я также знал, что это фуфло — обман раскроется в ближайшую субботу, когда будут известны: серия и номер всех выигрышных билетов — разумеется, моего билета среди них не будет, а жаль. Выигрыши до 150 рублей можно было получать в Сберкассах, а суммы больше выдавали на улице Моховой в Ленинграде. Вчера утром я хотел пожить в хоромах Софии несколько дней — желание сбылось — живи. Что-то уже расхотелось.
В квартире было восторженно шумно — будто каждый присутствующий выиграл в первый раз 10 тысяч рублей или вот-вот узнает формулу как это сделать. Накрытый по богатому раздвинутый стол стоял посреди большой комнаты, — за ним уместилось человек десять и несколько человек находилось подле него. На столе, кроме прочего, была даже запеченная буженина, которую большинство присутствующих видели только по телевизору.
Лица были знакомые — Марина и София хозяйничали. Я натянув улыбку на уши, принимал поздравления, которые были искренними — без иронии и зависти. Все радовались, что среди них есть такой молодец: никто не требовал поделиться формулой; никто не лез с расспросами; никто не завидовал и не требовал делить сумму на всех. Праздник для всех — я выиграл 10 тысяч рублей.
Во главе стола, разумеется, была София, рядом сидел Макей, потом я, Марина и остальные гости. Макей разливал игристое вино. София встала с наполненным фужером, глаза ее горели в унисон блеску бриллиантов в ее сережках, она начала говорить: