Федор Степанович сует руку в траву и вытаскивает альбом. Он рассматривает его долго и внимательно.
— У тебя день рождения? — спрашивает он наконец у Ришки.
Тот удрученно качает головой.
— Значит, у Михаила?
— Уже прошел, — сообщает тот с крыши. — Вместе с елкой.
— Чудак Леха! — искренне удивляется доктор. — Кому же он подарил свой альбом?
— Он не дарил… он так дал, — отворачивается Ришка.
— И мы ему откупим! — кричит с крыши Мишка.
— Что случилось, Ришка? — заглядывает ему в глаза доктор. Ришка рвется из джунглей. Но доктор его задерживает.
Прибегает Вакса. Она лает на доктора и тянет его за брюки.
— Ты, Вакса, не вмешивайся. Ты ни при чем. И ты уходи, — говорит доктор Шиму. — Ты товарища в беде бросил, значит, ты трус. И у меня с тобой разговора не будет.
Громко трещат ветки. Шим слезает с крыши, но держится от доктора на внушительном расстоянии.
— А вот и не трус! Я за Ришку здесь переживаю. Это Лешка нас бросил, да еще и донес.
— Я Алешу сегодня не видел, и он мне ничего не доносил.
— А как же вы узнали про альбом? — поражается Ришка.
— Догадался.
Доктор мягко, но твердо притягивает к себе Ришку и близко заглядывает в лицо. Тот не сразу осмеливается поднять глаза. Шрам, оказывается, начинается у доктора под мохнатой, седеющей бровью и пересекает щеку. Ришке вспоминаются Алешины слова: «Это фашисты в плену избили его за то, что он лечил и спасал детей». А глаза у Федора Степановича серые, добрые и говорящие: «Ришка, что там у тебя случилось?»
Доктор держит Ришку за плечи. Руки у него легкие. Они не давят, они поддерживают. С отчаянной решимостью он смотрит доктору прямо в глаза. Пусть разгадывает Ришкины тайны! Да он и сам все расскажет.
— Я вам скажу про туфли… Ладно?
— Давай, — соглашается доктор.
Ришка долго кается, подробно и чистосердечно. Первый раз в жизни. Дойдя до происшествия с альбомом, он смолкает и виновато смотрит на доктора.
— Давай, давай! — беспощадно приказывает тот.
Ришка бормочет, морщась и сморкаясь в рубашку. У Федора Степановича темнеют глаза и хмурятся брови. Он сердится, но пока молчит. Ришка жалко оправдывается.
— Брось! Ты сам знаешь, что скверно, — прерывает доктор.
— Знаю…
Потом Ришка ведет Федора Степановича в сарай смотреть туфлю. Доктор сразу соглашается: спасти ее нельзя. Но продавать альбом запрещает. Он велит отнести его обратно.
— Лучше пусть Михаил…
— Несправедливо. Он принес — ты отнеси…
Ришка поднимает альбом. Лицо у него зареванное. Вакса прыгает и лижет его в нос.
— Брось, Вакса, — стонет он.
Вакса все понимает. Она плетется сзади с опущенным хвостом. В конце концов виновата во всем именно она.
— Федор Степанович, — чуть слышно говорит Ришка, — а как же с туфлями?
— Пойдем вместе к твоей маме и…
— Тогда я убегу! Вместе с Ваксой. Насовсем.
— Эка ты, брат, хватил! Ну, предположим, предположим… — говорит доктор в раздумье, — туфли мы купим.
— Нет, — тоскливо бормочет Ришка, — нет, не купим. Нам не накопить столько много.
— Ришка! — не выдерживает доктор. — Ришка, — ловит он его несчастный взгляд, — мы их купим! Сколько они там стоят?
— Двадцать пять…
— Купим. И никто не узнает.
Ришка начинает краснеть. От радости. От мучительной неловкости.
— Да! Давай заключим с тобой договор. Тайный. Деньги отдашь из первого заработка. Не забудь!
— Нет, что вы! Только… я ведь еще не очень большой. Вам долго ждать.
— Я подожду. Мне не к спеху.
— Вы не бойтесь. Вы не думайте. Я — железно!
Ришка мнется в дверях.
— Алеша уже спит, —говорит Саша, —Тебе что‑нибудь надо, Ришка?
— Да… Нет...
— Ты какой‑то странный, Ришка, У тебя что‑нибудь случилось?
— Не…
— Тогда спокойной ночи!
— Саша, подожди! Я… я немножко у вас погреюсь.
— Ты замерз в такую теплынь?! Ты заболел! Иди, я дам тебе горячего чая.
Он ждет, пока она скроется в кухне, и крадется в спальню к Алеше. Босые Ришкины ноги неслышно ступают по полу. Вот Лешкин столик… Вот полка с книгами. Альбом становится на свое обычное место.
— Ришка… — раздается в темноте неуверенный голос Алеши. Он стоит на коленях в постели й тянет к Ришке руку.
— Лешка… Твой альбом на полке. Видишь? Нет? Ну, все равно он стоит. Понял?
— Понял! — радуется Алеша. — А завтра он тоже будет?
— Будет. И туфли будут. Понял? Я пошел…
Алеша вскакивает и бежит к полке. Да! Стоит! Он берет альбом, несет его в постель и устраивает под подушкой.