Надеюсь, эту шмакодявку брат размажет по стене как следует, дабы потом никому и никогда повадно не стало повторять данный трюк.
________________________________________
(МЕДСЕСТРА)
…
— … я слышала крик в коридоре? Что-то случилось?…
— Успокойтесь, всё уже хорошо…
— Уже?
— Да, полиция сказала, что вычислила точный адрес, где скрывается этот ваш Фернадно с малышом.
— ЧТО?????
…
— Остановка сердца!
ПОМОГИТЕ!
… ПОМОГИТЕЕЕ, КТО-НИБУДЬ!!!
ВРАЧА!!!
________________________________________
(Оливия)
Прости, Патти. Но так для всех нас будет… лучше.
(врач)
— Дальше бесполезно.
… время смерти: 17: 28.
Глава Семьдесят Девятая
(МАРАТ)
— Лив, запоминай адрес:
деревня…, улица…, номер дома…
(пауза, долгая… многозначная пауза…)
— Ты слышала? — нервно рявкнул, переспросил я.
— Марат.
— ЧТО?
— Патти умерла.
…
Она…
как-то узнала про ребенка… и
….. меня не было в это время рядом…
в общем….
прости.
Замер, замер не дыша.
Слова, слова вмиг взорвались водородной бомбой в моей голове… и тут же сорвали в душе колокол. Хряснулся, брякнулся тот об каменный пол и вмиг разлетелся на куски. Каждый, каждый осколок тут же зазвенел, забрюзжал мертвыми переливами, порождая внутри… боль и стынь.
Долгие секунды, а, может, минуты… я прокручивал в голове слова Оливии — и всё еще не мог понять, осознать, охватить их смысл.
Всё как-то слишком нелогично, невозможно.
Так не бывает.
Не должно… было быть.
… никогда.
Но…
…
Патти?
… неужели ты действительно так со мной поступила?
ты… ты…
Что угодно, черт, Патти! ЧТО УГОДНО! КТО УГОДНО!!!!!!
Но… только не так.
Не мсти мне в такой способ, молю…
Не мсти…
НЕ ТАК.
Патти…
девочка моя…
(вдруг мой взгляд нервно дрогнул, ожил — стал увиденное доносить до рассудка:
нервно сжатая кисть…. невольно раздавленный телефон)
И вдруг, вдруг… я уткнулся во что-то более… яркое, весомое.
Такое, что могло сопротивляться всепоглощающей боли, разражающейся внутри меня. Сопротивляться — сменяясь… неистовой ненавистью, холодной… жестокостью.
Долгий, мертвый взгляд в глаза Фернандо.
…
Я сидел на крыше…. жадно прижимаясь спиной к стене.
И мне было так… холодно, больно… и страшно, как еще никогда в жизни.
Казалось, уже ничего, ничего худшего не может произойти. НИЧЕГО, чем уже случилось…
Но я до сих пор боялся… и не верил.
Я ревел, ревел, как малое дитя, и не мог остановиться.
Отчего-то казалось, если я сейчас приду в себя, если встану и уйду с этого места — то слова Оливии вмиг обретут реальный смысл.
А пока…. пока я здесь, сижу, зажатый… между прошлым и будущим…. еще ничего не произошло.
Ничего — Патти… еще где-то рядом. В этом мире.
Патти… со мной.
… и у меня есть… еще шанс,
надежда.
Я невольно наблюдал за тем, как отрывали от асфальта Фернандо, мертвого и искалеченного до неузнаваемости. Но мне было и на грамм не легче.
Он убил ее.
ОН УБИЛ ЕЕ… и меня вместе взятым.
Глава Восьмидесятая
(МАРАТ)
Я должен был это сделать. Должен.
Тяжелые… мерные,
чеканные, болезненные шаги… по длинному коридору.
Поворот, заворот… и снова по ступенькам вниз.
Лампы жужжали, как испуганные души в аду, предупреждая, заклиная меня остановиться.
Но я не мог.
Должен идти вперед, хоть не хочу.
Нет сил.
… но иду. ИДУ.
…
Резкий рывок — и мужчина вытащил из холодильника ящик.
Моя Патти…
… смиренная, истомленная.
Она покорно лежала на холодном, твердом металлическом полотне, и тихо спала…
… красивая, неповторимая…
И пусть даже щеки были немного впалыми, а ссохшиеся губы пугали своей излишней синюшностью, девочка моя была по-прежнему очаровательна.
Густые, черные ресницы,
маленький, с горбинкой, нос,