(ведь на зарплату работника регистратуры (в больнице) всем нам не прожить…)
Идти… искать другую работу?
Ха!
Да кому нужны такие зачуханные базарные бабы, как мы? КОМУ??
Может… быть, вам??
Тетке осталось еще пять лет до пенсии — которой, теперь уж точно не видать.
А с таким возрастом — мало кто захочет взять "на проценты"…
А я? Снова-таки без учебы, без перспектив…
… идти вновь на рынок, только уже работать на "дяденьку", на ставку?
И так было сложно… — а теперь…
Раньше была хоть какая-то надежда, мутная, но перспектива… Авось улучшаться торги, авось отдадим все долги… авось, авось, авось.
А теперь? Теперь-то что?
Понимаю, не конец света — но что-то… около того.
Как по мне… лучше бы этот ублюдок вовсе меня там убил, вчера,
чем приходиться всё это теперь переживать…
Не могу, не могу и я сидеть в четырех стенах!
Мысли упорно, болезненно давят на сознание — и рассудок рвет на части.
Вскочить в шлепанцы, захлопнуть за собой дверь — и вновь бежать на рынок…
… на рынок.
Кто же знал, что я тебя так люблю, мой базар?
Что с тобой моя жизнь — дерьмо, а без тебя — вообще, настоящий ад.
Да уж, не потеряв — явно не оценишь…
— А кто это?
— Не знаю, новые какие…
— И так быстро нашлись претенденты на наше место?
— Да он Бекси говорит, мол, через десятое ухо слышала, что… весь этот скандал, наше выселение было заранее спланировано, — (с умным видом затараторила тетка), -
Видишь ли, Варенику деньги отбашляли за наше место.
Так что, как говориться, все было предрешено…
Просто попросить уйти, конечно, не могли — а потому в такой способ и выщемили нас.
Мол, сами и виноваты…
— Та ну, бред какой-то…
— И, тем не менее, факт на лицо…
— Эльза! Патти! Вот, вот!
(тычет мне бумажку какую-то)
— Что это?
— Адрес того мудака. Иди, иди, проси прощение — может, еще повезет.
— Так говорят же, что это специально нас…?
— Да кого ты слушаешь? Иди, говорю! Беги!
Глава Двенадцатая
Наверно, шесть вечера — не слишком хорошее время для подобных визитов…
Или…
Хотя… есть шанс, что они дома… Он дома.
— Не подскажите, где здесь 17-й дом?
— Прямо чуток пройди, затем налево…
— Туда?
— Да, туда, к магазинчику ближе.
— … спасибо большое.
… с каждым шагом все больше и больше свинца наливалось в моих жилах. Душа, гордость, самолюбие, рассудок — всё-всё… внутри меня бунтовало против этого поступка, похода… и, тем не менее, разве… у меня есть выбор?
Тут… хотя бы шанс был, не говоря еще и о вариантах…
Черт. Вот и его подъезд…
Я застыла у двери, словно это была крышка от гроба. Моего гроба — двинь ее… и все черти полезут наружу. Все демоны и гады, из-под земли…
Для меня весь этот дом, вся эта улица отныне станет исчадьем ада…
Так, Патти. Хватит реветь. Хватит! Не резать же тебя здесь будут, в конце концов.
Давай, силы в кулак — и в бой. Пусть эта тварь бездушная поликует немного. Что тебе стоит?
Что?
Немного поваляться в грязи, немного побыть оплеванной…. унизиться.
Что стоит?
Жизнь же… всё равно будет продолжаться.
И, возможно, однажды… ты даже всё это будешь вспоминать без особых эмоций… без слез.
Дернула деревянное полотно на себя — закрыть веки на мгновение, глубокий вдох — и ступить шаг, шаг вперед.
…
Пусть это всё будет сном. Игрой. Такое веселое, нереальное приключение…
Пройтись пешком по этажам в поисках квартиры…
Так, не то, не то, не тут…
Еще один этаж, еще пролет, еще…
И замерла.
Запал тут же погас.
А в горле, в груди стал болезненный ком.
… дышать трудно.
Черт. Нужно быть сильнее. Нужно!
Аааааааа! Мать вашу, чтобы вы все тут сдохли, что меня доводите до такого состояния!!!
Господи, скажи, почему, почему такие твари, как этот мудак, живут на белом свете?
Разве мир не стал бы лучше, убери, уничтожь такое дерьмо?
Но тебе, отче, всё равно.
(или, как говориться, виднее…)
… даешь ему шанс исправиться.
Так послушай, Господи, такие — не исправляются.
НЕ ИС-ПРАВ-ЛЯ-ЮТ-СЯ!
Поверь.