Руку помощи Испании протянули трудящиеся буквально всех стран. В Испанию посылали продовольствие, медикаменты, одежду.
На заводах, в колхозах и учреждениях Советского Союза начался сбор средств в помощь испанским борцам за свободу и независимость. За несколько дней было собрано более 12 миллионов рублей.
Тысячи людей разных профессий и национальностей, минуя кордоны, пробирались в Испанию, чтобы встать в ряды борцов с фашизмом. Бригады и батальоны добровольцев брали имена выдающихся борцов за свободу и национальную независимость своих стран: Чапаева, Тельмана, Линкольна, Гарибальди, Домбровского.
Уезжали в Испанию и добровольцы из СССР. Признаюсь, и мне очень хотелось быть в их числе. Но мне разъяснили, что республиканская армия нуждается преимущественно в летчиках-истребителях, а что Водопьянову надлежит продолжать подготовку к экспедиции на Северный полюс…
Третьего августа 1936 года, через две недели после начала мятежа, в Москве состоялась многолюдная демонстрация. В толпе шел командир летного отряда научно-исследовательского института Анатолий Серов. Вместе со всеми он скандировал:
— Да здравствует Испанская Республика!
С того дня, когда Серов узнал о том, что со всех концов земного шара в Испанию едут добровольцы, он не находил себе места. Серов отлично владел боевым истребителем, всей душой хотел помочь героическому испанскому народу. Кому, как не ему, сражаться с фашистами. Так думал Серов, но иначе полагало его начальство. Хлопотать пришлось почти год. Было написано немало рапортов, пока летчику-испытателю разрешили отправиться добровольцем в Испанию.
Встреча с войной
Пароход доставил их в Картахену. Летчики ехали по улицам, на каждом шагу замечая тяжелые приметы войны.
Город фашисты бомбили чуть ли не ежедневно, стараясь вывести из строя порт, через который республиканцы получали помощь. Но бомбы чаще попадали в жилые дома, чем на причалы.
Вот целый квартал руин. Летчики попросили шофера автобуса ехать потише и смотрели, смотрели, не говоря ни слова. Повсюду громоздились закопченные пожаром, искореженные взрывами или разрушенные воздушной волной многоэтажные здания. В некоторых квартирах — все на месте, и кажется кто-то нескромный навел объектив и запечатлел жизнь, оборвавшуюся в одно мгновение. Комнаты пусты, словно их только что покинули люди. Но во многих все перевернуто вверх дном: видны обломки мебели, обрывки бумаги, блестит на солнце битое стекло. Железная кровать, подброшенная взрывом, зацепилась ножкой за обнажившуюся балку перекрытия, она медленно раскачивается, и скрип ее кажется жалобным стоном.
Вблизи этого дома прямо на тротуаре стоит широкая кровать, на ней спит женщина с двумя детьми. Может быть, она жила в той комнате со светлыми золотистыми обоями и это ее рояль встал от взрыва на ребро. У края тротуара разложен костер. Вокруг пего сидят люди, что-то варят в подвешенных ведрах, котелках. Тут же разбиты палатки. В тени деревьев, положив под голову узелки, приютились недоспавшие ночью женщины и дети.
.. Машина медленно едет по улицам, густо покрытым ржавой кирпичной пылью. Бредут куда-то понурые фигуры. У магазинов стоят очереди. Люди часто вскидывают головы, смотрят в небо. Смотрят вверх и летчики — небо ослепительно голубое, безоблачное. Это и плохо.
И в самом деле, вдруг словно вихрем всех сдуло. Шофер, круто развернувшись, вогнал машину в ближайший двор и выключил мотор. В тишине послышался все нарастающий прерывистый гул авиационных моторов. Летчики выскочили из машины и увидели: невысоко в небо журавлиным строем плыли десять «юнкерсов».
Через минуту-другую неподалеку ухнул взрыв, за ним другой, третий. Пламя вырвалось из разбитых окон дома наискосок через улицу. Раздался пронзительный крик.
Молодая женщина, ломая руки, склонилась над неподвижной девочкой.
Серов стоял, стиснув зубы, сжав кулаки.
Словно угадывая его мысли, летчик Борис Смирнов положил руку на плечо товарища.
— Вот мы и встретились с войной, Анатолий! Что ж, будем учить этих стервятников.
«Юнкерсы» безнаказанно сбросили бомбы на мирный город.
Надсадно взревела сирена — отбой!
Люди снова заполнили улицу.
Старушка, опираясь на палку, с трудом передвигая скрюченные ревматизмом ноги, подошла к Серову.
— Ты француз? — спросила она. — Англичанин, американец?