Крылатый генерал
Однажды Я. В. Смушкевич в разгар зимы неожиданно для всех отдал приказ о выступлении в лагеря.
— В крещенские морозы в лагерь?! — удивлялись в бригаде.
— Кому это нужно? Летние — и то надоели! — говорили летчики.
— Летчикам придется вести бои не только в погожие летние дни, — отвечал Смушкевич, — но и в зимнее ненастье. Надо быть готовыми к самому трудному!
По его приказу впервые в нашей стране были оборудованы аэродромы на замерзшем озере, заснеженной поляне в лесу, в открытом поле. Люди много работали, расчищая подъездные пути и взлетную полосу, подогревая моторы, ежедневно подолгу летали п многому научились. Во время финской кампании, а затем в Великую Отечественную войну летчики с благодарностью вспоминали Смушкевича, который первым начал учить их воевать в сложных зимних условиях.
Сам он почти прямо из мороза перелетал в жару, серое холодное небо Белоруссии сменил на ослепительно синее небо Испании.
Он прибыл туда, когда в воздухе господствовала фашистская авиация. Смушкевичу, назначенному главным советником по авиации республиканских войск, на первых порах пришлось очень трудно. Однако он провел некоторую перегруппировку сил, изменил тактические приемы ведения воздушной войны и сам ежедневно поднимался в воздух навстречу врагу. Он добился замечательных успехов и как командующий авиацией (фактически он им был) и как летчик-истребитель.
Смушкевич начал со знакомства с людьми, побывал во всех эскадрильях, поговорил с каждым летчиком в отдельности. Первый приказ по летным частям, подписанный Смушкевичем, предлагал вылетать в бой группами, помогать друг другу в небе.
У нового командира был особый «почерк», это сразу почувствовали и соратники, и враги. В тот же день, когда был издан приказ, республиканские летчики сбили шесть вражеских самолетов, на следующий день — шесть, на третий — девять…
…В то время, когда Смушкевич воевал в Испании, авиабригада отмечала свое десятилетие. На праздник приехал командующий Белорусским военным округом Уборевич. Он произнес на торжествах яркую речь.
— Помните нашего чудесного самоучку, вчерашнего грузчика Якова Смушкевича, — говорил командующий. — Как сейчас вижу — он стоит передо мной. Руки в карманах брюк, строевая выправка оставляет желать лучшего. Он немного согнул плечи и, как всегда, у него чуть смущенная улыбка… И вот этот скромный Яша, человек, про которого можно смело сказать, что он летать рожденный, творит сейчас чудеса, прославляет на весь мир советскую авиацию. Знают и враги цену нашему советскому генералу. Сам Гитлер обещал баснословную награду тому летчику, который собьет этого «красного дьявола»…
Уборевич, увлекшись, больше говорил о подвигах комбрига, чем об юбилее части, которой тот командовал…
В течение девяти месяцев Смушкевич командовал воздушными силами республиканской Испании и чуть ли не ежедневно участвовал в воздушных боях и бомбежках наземных войск.
Смушкевич еще находился в Испании, когда узнал о награждении орденом Ленина. На Родину он вернулся Героем Советского Союза.
Вручая ему награду, Михаил Иванович Калинин дружески пожелал:
— До будущей встречи здесь же п по такому же радостному поводу…
Комкор Смушкевич был назначен заместителем начальника Военно-Воздушных Сил Красной Армии. Заняв один из самых крупных постов в военной авиации, он продолжал оставаться таким же простым, скромным, отзывчивым.
«Крещенный» огнем войны с международным фашизмом в Испании, он на основе боевого опыта пересматривал уставы, наставления и руководства по тактике, стратегии, боевым действиям авиации. К Смушкевичу часто обращались за советами конструкторы авиационной техники. Под его руководством перевооружалась наша авиация.
Летать, как дышать…
В 1938 году Смушкевичу было поручено командовать первомайским воздушным парадом. Уже были проведены все репетиции, и утром тридцатого апреля он решил еще раз подняться на флагманской машине. Жена ждала Якова Владимировича обедать к четырем часам дня. В десять часов вечера ей позвонил товарищ Ворошилов.
В палате Боткинской больницы лежал без сознания с ног до головы забинтованный Смушкевич.
Авария произошла па небольшой высоте. У самолета Р-10 внезапно остановился мотор. Машина врезалась в лес и разбилась. Из-под обломков выбрался техник цел и невредим, а Смушкевича вытащили с переломанными от стопы до бедра ногами, с тяжелыми ранениями головы, с обожженной спиной…
Вечером первого мая в палату, где лежал Смушкевич, вошли четверо военных. Под накинутыми на плечи белыми халатами сверкали золото и эмаль орденов. Это боевые командиры, занимавшие самые высокие должности в Красной Армии, смотрели на товарища, лежавшего с закрытыми глазами, и плакали скупыми мужскими слезами. Когда Смушкевич открыл глаза, начальник ВВС Локтионов, выступив вперед, громко и твердо, как при рапорте, сказал: