Покрышкин на мгновение потерял сознание. Лицо его было залито кровью. Он пришел в себя и первым делом осмотрел машину. Оказалось, что после ремонта она сможет снова воевать. И летчик остался около своего израненного МИГа.
Это случилось за линией фронта. Проходившие мимо бойцы говорили Покрышкину:
— Летчик, бросай своего коня, давай пробиваться вместе!
Но Покрышкин не мог бросить «коня». Он знал, что в ту пору много было «безлошадных» авиаторов. Самолетов не хватало, и летчики с чемоданами в руках ожидали их на авиационных заводах.
Очень хотелось Покрышкину спасти самолет, вернуться вместо с ним в часть. Он уговорил командира небольшого отряда помочь ему.
Темной ночью вспыхнули в небе голубые немецкие ракеты. Они взлетали со всех сторон, м при их дрожащем свете саперы подкопали землю под самолетом, лежавшим на брюхе. Летчику удалось выпустить шасси. Общими усилиями самолет вытащили на дорогу.
Немалых трудов стоило убедить водителя проезжавшего мимо грузовика взять на буксир самолет. И вот по степным дорогам пополз вслед за полуторкой аэроплан.
Двигались по ночам. Днем отсиживались в глубоких балках. Несколько раз вступали в стычки с гитлеровцами. И в конце концов пробились с боем сквозь немецкие заслоны.
Спустя неделю грузовик дотянул самолет до аэродрома. Рядом шел летчик с перевязанной головой. Товарищи встретили Покрышкина как гостя с того света. А он еще немало полетал потом на спасенном и «вылеченном» самолете. На нем же ходил Покрышкин и в разведку.
Летчику запомнился одни, на редкость трудный, разведывательный полет. Это было глубокой осенью 1941 года, в ту пору, когда враг пробивался к Москве. Покрышкину дано было задание найти танки группировки генерала Клейста.
В осенний туман вылетел Покрышкин «прочесывать» заданный район. Летая на малой высоте, он упорно искал немецкие танки. До боли в глазах вглядывался в мокрую землю, чуть запорошенную первым снегом. Бензин был уже на исходе, когда летчик заметил на дороге вмятины, похожие на следы гусениц. Полетел по следам и нашел вражеские танки. В кустарниках, в оврагах, между стогами сена чернело множество немецких боевых машин. Это была важная находка. Советское командование благодаря ей сумело разгадать замысел Клейста и подготовить его танкам достойную встречу.
В конце войны
Весной сорок четвертого года гвардейский истребительный полк, которым командовал Покрышкин, возвратился на аэродром вблизи государственной границы, откуда начинал воевать.
Полковник Покрышкин приказал вынести на летное поле гвардейское знамя. Его пронесли между самолетами, украшенными красными звездочками по числу сбитых машин противника. Больше всего таких звездочек было на машине командира.
За тысячу дней войны многое изменилось. Советские летчики стали полными хозяевами неба. Они властно диктовали свою волю врагу, создавали нужную для наших сухопутных войск воздушную обстановку. Выросли закаленные в боях люди, совершенной стала новая техника.
Наши летчики получили «вторые глаза», которые могли следить за вражескими самолетами на всем протяжении их полета, начиная с подъема в воздух на аэродроме. Этими «глазами» были радиолокаторы, установленные на аэродромах. На их экранах зеленоватые, чуть подрагивающие линии говорили о том, сколько идет самолетов, откуда, на какой высоте. Зная все это, наши истребители вылетали им навстречу.
Командиру гвардейского соединения Покрышкину теперь приходилось меньше летать, чем раньше. Он больше командовал боями по радио, находясь па наблюдательном пункте. Но все же время от времени он поднимался в воздух.
Однажды с небольшой группой истребителей Покрышкин бросился в атаку на строй вражеских бомбардировщиков. В его прицеле оказался немецкий флагман. Очередь! Еще очередь! Бомбардировщик взорвался, и Покрышкин пронесся сквозь взрыв, чудом оставшись невредимым.
Летчики Покрышкина отличались в боях над Польшей и на подступах к Берлину.
Стояла весна, летать было трудно: почва на аэродромах размокла. Войска быстро продвигались вперед, и летчикам все время приходилось искать новые аэродромы — поближе к линии фронта. Каждый сухой кусок земли был находкой.
Покрышкин как-то выбрал дли своей части совсем необыкновенный аэродром — асфальтированное шоссе берлинской автострады. Ширина дороги была невелика, по бокам ее выкопаны кюветы, но при точном расчете все же можно было делать посадки и взлеты.