Они преодолевали по ступеньке за раз. Когда голова учительницы скрылась из виду, я выполз из своего укрытия.
Отважусь ли я последовать за ней? Вообще-то, должен. Мне нужно знать, где она собирается держать эту тварь.
Я поднялся на ноги. Они совершенно занемели. Потянулся, пытаясь разогнать кровь.
Бесшумно, на цыпочках, добрался до лестницы.
Задержал дыхание. Двигаясь медленно, осторожно, я начал спускаться следом за ними.
— Ага, попался! — гаркнула миссис Хардести.
Охнув, я схватился за перила, чтобы не упасть.
Только через несколько секунд до меня дошло, что она обращалась к новорожденному монстру. Не ко мне.
Я с трудом восстановил дыхание. Подождал, когда сердце перестанет выпрыгивать из груди.
Они находились вне поля моего зрения, в коридоре на втором этаже.
Я спустился по чердачной лестнице и выглянул в коридор. Учительница вела существо на первый этаж.
Монстр ступал уже гораздо увереннее. Крепко держа его за лапу, миссис Хардести не переставала нежно разговаривать с ним. Я не слышал, о чем она там с ним толкует. Небось, опять младенческое сюсюканье.
Тьфу ты.
Я держался позади, выжидая, когда они спустятся по лестнице. Прижавшись к стене, я затаился в полумраке.
Наконец, горизонт очистился. К тому времени, как я добрался до кухни, миссис Хардести уже вела монстра вниз. В подвал.
Я шагнул в дверной проем. Подвальная лестница была погружена в темноту. Но если учительница обернется, она увидит меня.
Она не обернулась.
Я припомнил, что ее подвал разделен на два помещения. Она подвела монстра к двери того, что справа. Порывшись в кармане штанов, достала ключ.
Я украдкой спустился на одну ступеньку. Затем на другую.
Подходить слишком близко было нельзя. Но я должен был увидеть, что она будет делать с чудовищем.
Я шагнул на следующую ступеньку. Она громко скрипнула под ногой.
Я оцепенел.
Неужели миссис Хардести слышала?
Нет. Она отперла дверь и распахнула настежь.
Силы небесные! Мне открылась слабо освещенная комната. И… и… не меньше дюжины зеленых чудовищ. Все они стояли на задних конечностях. Все они повернулись, чтобы посмотреть, как миссис Хардести приведет к ним новое дитя.
Миссис Хардести вошла в комнату. Они хлынули ей навстречу, ворча и взмяукивая.
— Здравствуйте, малютки! Мои славные малютки! — восклицала она.
Славные малютки?
Эти вымахали уже выше самой миссис Хардести. Их темно-зеленые туши покрывала чешуя. Челюсти возбужденно щелкали.
— Как тут поживают мои малюточки? — вопрошала миссис Хардести сладчайшим голосом, какого я никогда не слышал у нее в классе.
Монстры сформировали вокруг нее кольцо. Один из них выпустил черный змеиный язык и лизнул ее в щеку.
Она засмеялась:
— Душечка! Лапочка!
Затем ее улыбка померкла.
— Очень скоро мне не придется прятать вас здесь, внизу, — пообещала она чудовищам. — Очень скоро НАС станет больше, чем ИХ!
О чем она говорит? Больше МОНСТРОВ чем ЛЮДЕЙ?
По моей спине пробежал холодок. Что она собирается делать с выведенными ею чудищами?
— Я дала обещание командиру Ксаннксу, — продолжала миссис Хардести. — Мы добьемся успеха нашей миссии. Мы захватим эту планету. И мы восторжествуем над слабосильными землянами!
Я помотал головой. Это уж ни в какие ворота!
Все это не укладывалось в голове. То есть, слова-то я понимал, но для меня они были лишены всякого смысла.
Она не могла говорить того, что, как мне казалось, она говорила.
Неужели миссис Хардести — пришелец? С другой планеты? Посланница какого-то инопланетянского командира, об чье имя язык сломаешь?
И неужели она собирается развязать войну — монстры против людей?
Нет. Пожалуйста, нет.
Если это правда, я единственный человек на Земле, который об этом знает. Единственный человек на земле, способный ее остановить.
Но черт возьми! Черт! Я большой и сильный — но я всего лишь двенадцатилетний пацан.
Если я собираюсь остановить миссис Хардести и ее заговор рептилоидов, мне понадобится помощь. И немалая!
Я смотрел в комнату. Чудовища обступили миссис Хардести. Одно из них лизало ее в лицо. Другой зеленый чешуйчатый монстр облизывал тыльную сторону ее ладони. Двое других обхватили ее передними лапами за плечи и сжимали в объятиях.
А она все ворковала с ними, приговаривая:
— Мои малютки… мои малютки…
Я должен отсюда выбраться. Я должен кому-нибудь рассказать. Всему свету!