Дверь черного хода была не заперта. Мы проникли в кухню.
Потом в подвал. Пытались вести себя как можно тише. Кошак расхаживал по переноске.
Мы собирались действовать быстро. Войти. Выпустить кота. Выйти.
Но человек предполагает, а Бог располагает.
Мы услышали стоны и звуки ударов, доносившиеся из одного из помещений. У меня сердце ушло в пятки.
Там с нами был кто-то еще.
Мы бросились вверх по лестнице. Что-то выпало у меня из кармана джинсов, но возвращаться я не стал. Кот орал дурным голосом.
Мы поднялись наверх, тяжело дыша. Неужели нас преследуют?
Оглянувшись, я уставился в подвальную темноту. Нет. На лестнице никого не было.
Ухватившись за дверь, я привалился к ней, ожидая, когда сердце перестанет так колотиться.
— Все хорошо, — наконец проговорил я. — Мы спасены.
Дейзи огляделась.
— Выпускай давай кота, — сказала она ДеУэйну. — И пойдем.
ДеУэйн поставил переноску на пол. Потянулся к застежке.
— Нет, постой, — сказал я. — Чердак. Отнесем-ка его на чердак.
Они с Дейзи уставились на меня:
— Нафига?
— Так будет страшнее, — пояснил я. — Ну представьте. Сидит миссис Ха у себя в гостиной. Слышит — кто-то крадется по чердачной лестнице. Открывает, а ей в лицо глядит НЕУДАЧА!
Я засмеялся. Я уже представлял себе, как это будет.
ДеУэйн покачал головой:
— Злой ты, Монстр!
— Скорее тупой, — проворчала Дейзи. — Поверить не могу, до чего я докатилась. Если нас застукают… — Поежившись, она обхватила себя за плечи.
— Не застукают, — пообещал я. Глянул в панорамное окно. Никаких следов училкиной машины. — Знаешь же, какие они длинные, эти собрания. У нас в распоряжении целый вечер.
После недолгих поисков мы обнаружили лестницу на чердак. Дверь находилась в конце коридора неподалеку от спальни миссис Хардести.
Мы открыли дверь. На чердаке было темным-темно. По мере того, как мы поднимались, становилось все жарче. Пахло гнилью, затхлостью.
Кот тыкался в стенку переноски. Ему не терпелось на волю.
Я вошел на чердак. Он был огромен. Стены были из соснового дерева. В передней части чердака располагались два маленьких оконца, пропускавшие узкие лучи света.
Помещение заполняла мебель, накрытая простынями. На деревянном ящике стояли старомодная пишущая машинка и черный пластмассовый радиоприемник. Посреди комнаты стоял боком длинный, коричневый кожаный диван. Простыня с него частично сползла.
Что-то огромное, высокое, округлой формы стояло на вершине лестницы рядом с нами. Оно было целиком накрыто простыней и достигало без малого шести футов в высоту. Что бы это могло быть? Скульптура какая-то?
Я хотел было приподнять простыню, чтобы взглянуть хоть одним глазком. Но Дейзи оттащила меня.
— Нет времени глазеть, — прошипела она. — Тут духотища. Давай скорее.
ДеУэйн поставил переноску перед диваном. Открыл.
Кот поспешил вылезти. Он сделал три-четыре шага вперед, потянулся, наклоняя голову с боку на бок. Несколько мгновений он обозревал длинное помещение. После чего остановился, глядя на нас голубыми глазами.
— Дело сделано, — сказал я. — Вот так будет в самый раз. Не могу дождаться, когда…
И тут на улице хлопнула дверца автомобиля.
У меня отвисла челюсть. Глаза Дейзи расширились. Мы втроем замерли. Кот тоже!
Я метнулся к одному из окошек и выглянул наружу.
И застонал.
— Приплыли. Это миссис Хардести! Явилась — не запылилась.
ДеУэйну явно поплохело. Дейзи вскрикнула.
— Как мы отсюда выберемся?
Я смотрел, как миссис Хардести подходит к парадной двери.
— Кажется, мы попали, — изрек я.
Мы слышали, как открылась и снова закрылась входная дверь. Слышали, как миссис Хардести вошла в переднюю.
Она кашлянула. Пробормотала что-то себе под нос.
Мне был слышен каждый звук. Словно я вдруг обзавелся суперслухом!
— Если поймает, нам крышка, — прошептала Дейзи.
ДеУэйн сглотнул.
— Думаешь, нас вышибут из школы?
— С нее станется отправить нас на расстрел, — ответила Дейзи.
— Выше нос, — сказал я. — Прорвемся.
Я всегда стараюсь быть оптимистом. Даже в безвыходном положении!
Я окинул взглядом чердак. Запасного выхода нет. А пойдем по лестнице — она нас спалит.
Может, вылезти из окна и спуститься по стене?
Нет. Окна слишком маленькие.
Я жестом велел остальным спрятаться за диван. Мы опустились на четвереньки.