Однако проскочил, «один-ноль» в мою пользу.
— А-а, ты хотел здесь меня взять, без СПИД-контроля и Союза врачующихся?
— Ну, это сильно сказано… не хотел… то есть хотел… то есть куда, — я закашлялся от напряжения в горле.
Женщина, к счастью, истолковала смятение положительно для меня, даже прижала мою ладонь к своей груди.
— Чуешь, как сердце бьется?
— Чую, кроме шуток, — преданно ответил я и склонил голову на ее налитое плотью плечо. Как не чуять, баскетбольный мяч об щит и то тише молотит.
— Только сейчас влюбляться нельзя, сейчас у меня обход, надо скоро докладывать.
— Вот это правильно, совершенно с вами согласен.
Она убежала грациозно, как влюбленная слониха. С чувством стыда и страха за свое безответственное поведение, но тем не менее решительно, я снова взялся за транспьютер. Оставшиеся шурупы, как червячки, поползли по столу. Я поднял крышку и чуть харч не метнул. Там внутри такое творилось! Не в сказке сказать, а врачом прописать в качестве рвотного средства. Если бы «жучки»-расширители! На узлах, платах, проводках налип до тошноты знакомый сивый пух. Я последний раз заглядывал в транспьютер давно, но точно помнил: там внутри плат и узлов должно быть больше раза в полтора. Получается, что плесень съела их. Но машина работает вполне — эта дрянь функционирует вместо сожранного ею «железа». Значит, переняла способности, освоилась. И какой уж контроль памяти, она там сделает, что захочет.
А пирамидальных-то транспьютеров у нас, как грязи. Выходит, по всей стране широкой дрянцо цветет и пахнет, даром что коробки у транспьютеров герметические. Делали бы мы, к примеру, кристаллотеры, где сразу все узлы работают и посторонним включениям не «въехать», может, не было бы такого позора. Ощущение у меня, будто смотрю с холма на вражеское войско, дескать, зачем пришли, поганые, на нашу землю?
Я сбегал в свой отдел и вернулся с ядохимикатом «Фиалка-2»: душит кого попало, от сорняка до человека. Кстати, производителя «Фиалки» мы, СЭЗО, в свою очередь тоже канаем и, конечно, удавим. Останется у нас в стране единственный приоритетный изготовитель ядов. Вытянул я трубочку с раструбом, пшикнул. И тут же, не принимая никаких поз, плесень мне ответила. Будто под коленки ударили и под дых. Я осел, слюни текут, как у бульдога. Потом откатился в сторону — очухаться, прикинуть обстоятельства. Ведь шарахнуло нешутейно, по нервным центрам. Плесень себя спасала на сей раз, все честно. А ведь она мне уже делала нехорошо в разных местах, узнаю теперь ее работу. Когда «глаз» протирал тряпочкой, в принципе, я сам виноват. Но она меня воспитывала и, когда я ее стороной обходил, но посягал, например, на пураминовое производство. Или просто задумывался не в меру. Для этого у нее должны быть умные программы, которые оценивали бы мое поведение и настроение. А разве у нас в сетях таких программ мало? Уж коллективный разум высшей касты постарался, наклепал. Играешь или в носу ковыряешься, работаешь или лежишь, а все им информацию для размышлений даешь. Будьте уверены, зараза заразу найдет. Плесень их в себя впитала великое множество и научилась пользоваться сообразно моменту. На то она и компьютерный паразит.
Ну, я сейчас отведу душу! Отвинтил колпак у баллончика с отравой и плеснул не жалея. Вначале просто потолок упал вниз, а пол вскочил и расплющил мне затылок, швырнув мозгами. Потом окрестности заволокло мглой. Пола под ногами не было, и я стал падать сквозь сивый пух. Отвел душу, называется. Я отплевывался, отмахивался, но ошметки обклеивали меня кругом, превращая в кокон. Когда падать прекратил, уже и не шевельнуться. И снаружи, и внутри гадко и сыро. И обрыдло все, хочу пропадать. Но чувствую, что-то рвется ко мне на выручку, только найти не может. Порылся в себе на ощупь, но уже с каким-то навыком. И обжегся — есть электрод. Он и притянул разряды, которые взорвали дрянь, сделали из нее тлеющую труху. Чему-то все-таки я обучился у дикарей, как Кожаный Чулок. Когда очухался, то продолжал отряхивать и снимать с себя что-то противное, невидимое. Зрение у меня узкое стало, будто приставили трубу на оба глаза, вижу только дверь, стену коридора, кнопку лифта. На выходе из здания на меня еще набросилась грубая мощь, хватала за шиворот, подкидывала, роняла.
— Подлец, врун, так ты пить сюда пришел! А я ему еще поверила, дура. Ты еще поплатишься, попробуй теперь опоздать или свалить раньше, зараза.
— Ты чего, бабка, ты чего? — пытался остудить ее я. — Ну, пошутил, ну, бывает.
Зверский толчок в шею вынес меня на улицу, прокрутив пару раз в турникете.
Теперь устроит мне царь-попа страшную месть. Кровавыми слезами умоюсь. Или простит. А кучный разум простит, если я не буду впредь, или не успокоится, пока не выпустит в меня целую обойму.