Она не выдержала серьёзного тона до конца, склонилась, поцеловала растянутые в усмешке губы — легко, почти невесомо. Не соблазняя, а просто потому, что хочется и можно.
— Определённо, — со смешком проговорил он, когда она отстранилась. Пояснил в ответ на озадаченный взгляд: — Определённо я пришёл, потому что хотел тебя увидеть. Соскучился.
Ева улыбнулась, пристроила голову на подушку рядом с его, с удовольствием лаская взглядом чеканный профиль, тонкие губы, скулу, густую тень от опущенных ресниц.
— Ты больше не сердишься? Ну, за ритуал. Это правда было мерзко с моей стороны.
— Мерзко. Не сержусь, — спокойно, с расстановкой проговорил он, не открывая глаз. Помолчал. — Было и было. Сейчас неплохой момент… Ну, начать сначала у нас с тобой не получится, но кое-что пересмотреть и изменить — можно попробовать. Наверное. Забыть эту историю, например.
— Исправить твой паскудный характер? — хихикнула Ева.
— Я реалист, так что — нет, — усмехнулся он в ответ. — Да и ты вроде не трепетная институтка? Впрочем, если тебе непременно хочется тёплый ласковый коврик у ног…
— Дурак! — Она в шутливом возмущении слегка боднула его лбом в висок. — Я уже к тебе привыкла. А коврик из тебя фиговый получится. Шерсти мало, шкура дырявая…
— Я хотел предложить завести собаку.
Ева тихо засмеялась, потёрлась о его щёку носом. Потом прижалась теснее, пристроила ладонь у него на груди, подальше от раны, умиротворённо вздохнула. И почти сразу задремала — от удовольствия, от облегчения, оттого, что не нужно больше дёргаться и думать, как начать разговор, как посмотреть в глаза и, особенно, что она там увидит. Он хочет быть с ней, он простил её глупость и сам готов двигаться навстречу. И это главное, а со всем остальным они потихоньку разберутся вместе.
А Сеф долго ещё лежал, порой открывая глаза, чтобы бросить взгляд на включённую люстру и подумать, что надо бы её погасить, но не предпринимая попыток. Он прислушивался к себе, примеривался к ближайшему будущему, привыкал к новым ощущениям. Пытался проанализировать всё это, но чем больше старался, тем яснее понимал: хорошо. Просто — хорошо. Непривычно, странно, пронзительно хорошо. У него всё хорошо, и ему — хорошо. Тёплое дыхание щекочет висок, на груди лежит тонкая женская ладонь, и нужно встать, снять брюки, да хотя бы ботинки для начала, погасить свет, но ужасно не хочется это делать. И от этого тоже почему-то хорошо.
И, в сущности, какая разница, почему и как это ощущение называть, если — хорошо?..
Эпилог. Жизнь и разные воспоминания
— Ева, какого чёрта?
Утро воскресенья, наконец-то — по-настоящему выходного, с вечера обещало быть спокойным и почти идеальным. Сын, серьёзный и ответственный парень десяти лет, будущий морской офицер, вчера вернулся в училище и отзвонился, что всё в порядке, дочь отпросилась на выходные к подружке с ночёвкой, и её отпустили со спокойной душой — сложно ожидать неприятностей от домашних посиделок первоклассниц под присмотром подружкиных родителей, людей проверенных и разумных.
И утро началось действительно приятно, с разбудивших Серафима поцелуев жены. А потом он обнаружил одно обстоятельство…
— Ты слишком напряжён и много работаешь, — промурлыкала она, медленно провела сверху вниз ладонью по груди мужчины, по животу до пупка и чуть ниже — и вверх, опять к груди, вдоль кривого светлого шрама, перечеркнувшего рёбра.
— И как это поможет мне расслабиться? — мрачно уточнил он, выразительно двинув руками — насколько позволяла цепь.
— Во всяком случае, не помешает, — рассмеялась Ева.
Серафим напряг руку, потянул, проверяя надёжность крепления, коротко резко дёрнул…
— Не ломай! — Женщина возмущённо шлёпнула его ладонью по груди. — Бугай. — Проворчала недовольно, но склонилась ближе и мягко коснулась губами над солнечным сплетением.
— И всё-таки какого чёрта? — всё так же мрачно, но уже с нотками смирения спросил Дрянин.
Ситуация и положение, конечно, раздражали, но было бы странно ждать чего-то по-настоящему плохого от жены на двенадцатом году совместной жизни.
— А кто виноват, что ты настолько привык командовать, что остановить тебя можно только таким варварским способом? — насмешливо проговорила она, сладко потянулась всем телом. С удовольствием отметив, что внимание мужчины перетекло куда надо, а именно — на грудь жены, поднялась на колени и удобно устроилась верхом на его бёдрах, окинула ласкающим взглядом.