Я выстрелил вверх, в плафон. Посыпались стекла. И я тут же перевел ствол на гориллу.
Два года назад я поклялся никогда больше не стрелять, в человека, но очаровашка этого не знал и довольно грамотно кинулся мне в ноги. Если бы он свалил меня на пол, в партере я бы проиграл. И я перескочил через него, сам не знаю как, через секунду был в фойе, отодвинул засов и вырвался на волю.
Когда я поворачивал за угол, то увидел, как целая толпа преследователей вываливается из кафе. Милый «Жоржик» завелся с пол-оборота. Я с ветерком пронесся мимо них. Последнее, что я видел, — перекошенная рожа лохматого вертухая.
16
— Драться нехорошо, — наставительно говорил Дыскин, заклеивая мне пластырем рану на лбу. Я шипел от боли.
— Вот я, например, — продолжал он, — весь вечер тихо-мирно катался за симпатичным юношей по самым шикарным кабакам города. «Союз», «Салют», «Космос», «Интер-континенталь»… Весь бак, считай, сжег.
— Чего он там делал? — спросил я, трогая пальцем повязку. Жгло жутко.
— Известно чего! — отозвался Дыскин. — Он у этих путаночек заместо инкассатора работает. Я тебе скажу, там такие девочки есть…
— Рэкетир, что ли? — перебил я его.
— Натуральный! Причем он не только девочек, он и мальчиков стрижет.
— Каких мальчиков? — не понял я. — Голубых? — Во всяком случае, не розовых. По-моему, котов, которые этих девчонок выгуливают. И ты представляешь, так легко получает, с улыбочками, с шуточками-прибауточками! Без малейших эксцессов.
Я вспомнил, как с такой же легкостью подручный Глобуса собирал деньги с букмекеров. Похоже, речь идет об очень мощной организации.
Порывшись в столе, я нашел свею старую записную книжку, отыскал нужную страничку и набрал номер.
— Здравствуй, Костя, — сказал я. — Узнаешь?
— Если б ты не звонил мне лет двадцать, — ответил жизнерадостный голос, не узнал бы. А два года для нас не срок!
— Костя, у меня к тебе просьба.
— Ясное дело, — хохотнул он. — Стал бы ты мне звонить просто так? Права забрали?
— Нет, Костя, права на месте. Я хочу, чтоб ты завтра утром изъял из картотеки данные на одну машину.
— Чью? — враз посерьезнев, спросил Костя.
— Мою, — ответил я.
— Ты что, сбил кого-нибудь?
— Болван, — сказал я. — Если б я кого-нибудь сбил, инспектору розыска ГАИ я позвонил бы в последнюю очередь. Я не хочу, чтоб меня вычислили.
— Кто?
— Подумай сам.
— Ты что, опять работаешь?
— Да. А на другую машину мне, наоборот, надо данные получить.
— Стасик, — сказал он с сомнением, — ты толкаешь меня сразу на два служебных преступления. А нельзя официально, запросом?..
— Нельзя, — ответил я. — Нет времени. И потом. Костя… — я вздохнул, потому что мне очень не хотелось говорить то, что через секунду сказал: Однажды ты обещал, что будешь моим должником до гроба…
— Это так серьезно? — спросил он.
— Да. Во сколько ты завтра будешь в управлении?
— Рано. Часов в девять.
— Хорошо. Записывай номера. И в четверть десятого жди моего звонка.
Я положил трубку и посмотрел на Дыскина.
— Береженого Бог бережет, — кивнул он одобрительно.
— Значит, завтра будем пасти белую «волгу»?
— Да. Только пасти будешь ты. Мне придется держаться подальше.
Зазвонил телефон, и я сказал, протягивая к нему руку:
— Это Марина.
— Сердце — вещун, — насмешливо сказал Дыскин.
— Здравствуйте, Станислав Андреевич, — произнес в трубке бархатный, с легкой хрипотцой голос.
Наверное, что-то необычное творилось в этот момент с моим лицом, ибо Дыскин навострил ушки на макушке. Несколько секунд я был не в силах вымолвить ни слова, потом перевел дух и сказал, очень стараясь, чтобы тон мой был как можно более безмятежным:
— Мы вроде сегодня уже виделись? Я вас не очень ушиб бидоном? А, Юра?
Он тоже взял тайм-аут на некоторое время. Потом прокашлялся и сообщил:
— Ну что ж, очень хорошо. Вы знаете, кто я, я знаю, кто вы. И кажется, нам есть, о чем поговорить.
— Есть, — согласился я.
Дыскин приник ухой к моей трубке.
— Сегодня вы нанесли нам серьезный ущерб, — начал Глобус. — Заведение пришлось спешно эвакуировать. Кстати, почему вы не прислали туда своих друзей с Петровки?
— Потому, что я не сомневался в вашей оперативности, — ответил я.
— Правильно сделали, — похвалил он. — Мне вообще кажется, что мы с вами поладим. Не хотите поработать с нами, посотрудничать? В накладе не будете.
Так, это уже третье предложение за последнюю неделю.
— Спасибо, — сказал я.
— Спасибо «да» или спасибо «нет»?
— Спасибо «нет».
— Жаль, — вздохнул он. — Тогда скажите, чего вы добиваетесь?
Я подумал немного.
— Для начала хочу, чтобы оправдали Байдакова.
— Дался вам этот Байдаков! — сказал он с досадой. — Он что, ваш родственник? Мелкая тварь. К тому же гнусная.
Я молчал.
— С Байдаковым ничего не получится, — отрезал Он. — Машина закручена, назад хода нет. К тому же, если вытащить Байдакова, станут искать другого убийцу, а мы в этом не заинтересованы.
— С Байдаковым не получится, со Шкутом не получится, с Сипягиным не получится, — сказал я. — Ни с чем у нас с вами не получится.
Он покашлял в трубку и сказал сухо:
— Как хотите. Каждый человек кузнец своего несчастья.
— Это точно, — с готовностью подтвердил я и услышал в ответ короткие гудки.
— Интере-есно, — протянул Дыскин, откидываясь, — как это они тебя прокололи за… — он посмотрел на часы, — меньше чем за два с половиной часа?
Ответа на этот вопрос у меня не было.
На следующее утро в 9.25 лохматый владелец белой «волги» обрел имя: Бурыгин Анатолий Владимирович, 1960 года рождения. В 10.05 мы с Дыскиным уже были возле его дома на Новолесной улице. «Волга» стояла на месте. В 11.02 Бурыгин вышел из подъезда, осмотрел машину со всех сторон, потыкал носком ботинка колеса и сел за руль. В 11.06 наша кавалькада тронулась в путь. Сначала «волга», потом Дыскин на своей «яве» в мотоциклетном шлеме с опущенным солнцезащитным забралом, и наконец мы с «Жоржем» метрах в ста позади. Я очень надеялся, что мы направляемся в гости к лысому.
Бурыгин ехал неторопливо и никакого беспокойства не проявлял. У меня постепенно отлегло от сердца: значит, они не предполагают, что мне известна их машина.
Утро понедельника — не чета воскресному вечеру. Улицы забиты транспортом, и очень мало шансов, что «хвост» засветится. Развернувшись у Белорусского вокзала, мы покатили в сторону центра. Снова разворот на Манежной, вверх мимо Большого театра и «Детского мира», направо через Китайский проезд — и мы на набережной. Долго это будет продолжаться, думал я?
Это продолжалось долго. С набережной Бурыгин повернул на Пролетарский проспект, потом из-под моста выскочил в сторону Южного порта. Я начал нервничать, когда он свернул направо, к портовым сооружениям. Куда мы едем? Здесь же нет никаких жилых зданий!
Легковых машин вокруг почти не осталось, только тяжелогруженые ЗИЛы и КамАЗы попадались навстречу. И вдруг я как-то разом понял, что забрызганная грязью красная «нива» с неразличимыми номерами едет передо мной уже довольно давно. Случайность? Или нет?
Я увидел, как бурыгинская «волга» набирает скорость. Валя не отставал. Но самым страшным было то, что и «нива» начала ускоряться. В ее заднем стекле я увидел белобрысый затылок и, кажется, начал догадываться, что происходит.
Вот почему Бурыгин был так спокоен, не проверялся, не пытался обнаружить «хвост»! Его страховал сзади дружок на «ниве», и у меня не было сомнений, что он уже срисовал Дыскина. Кретин, ведь я же знал, что это профессионалы! Ну почему, почему я решил, что они глупее меня?!
С бешеной скоростью «волга» летела теперь по совершенно пустой дороге, петлявшей среди каких-то мрачных пакгаузов, огороженных серыми бетонными заборами. Ее заносило на виражах, пыль стояла столбом. Дыскин и «нива» летели следом, а мой «Жорж» напрягался из последних сил. И я вдруг увидел, как белобрысый подносит ко рту продолговатый предмет. Боже правый, неужели у них рации?!