— Так это ваш класс взял Кригер после нас?
— Наш, — вздохнула она. — Бедный Эрнст Теодорович!
Ее звали Лика Кривошеина.
Не знаю почему, но я по дороге рассказал ей все.
Она слушала внимательно, только иногда задавая кое-какие вопросы. И тут мне пришла в голову замечательная мысль. Я остановился у ближайшего автомата.
— Скажи, — спросил я Лику, — время у тебя сейчас есть?
— Сколько угодно, — ответила она. — А в чем дело?
— А в том, — сказал я, — что тогда мы сейчас поедем справлять поминки по Кригеру.
Я набрал номер Феликса в конторе:
— Занят?
— Собираюсь сматываться, — ответил он.
— Спускайся вниз, сейчас мы подъедем, — сказал я. — Через десять минут.
— Кто «мы»? — спросил недоуменно Феликс, но я положил трубку.
Ровно через десять минут я подъехал к редакции и увидел Феликса с его неизменным репортерским саквояжем через плечо.
— Странная у вас компания, — пробормотал он, усаживаясь на заднее сиденье.
— А что, не нравится? — весело спросила его Лика, поворачиваясь.
Феликс фыркнул.
— Спокойно, дети мои, — сказал я. — Не ссорьтесь. Потому что сейчас все будет зависеть от нашей четкости и слаженных действий.
И тут я изложил им свой план.
12
На этот раз перед входом в пивной бар уже клубилась небольшая очередь. На дверях висела фундаментальная табличка «Свободных мест нет», мой друг швейцар гоголем прохаживался за стеклом, высматривая добычу. Я приветливо сделал ему ручкой, и он тут же ринулся открывать.
— У них заказано, — прорычал он, пропуская нас внутрь. Мы поднялись на второй этаж.
— Свободных мест есть, — констатировал Феликс. Невозможно понять это свойство нашего сервиса.
— Нам туда, — сказал я, показывая в ту часть зала, где в этот момент высокий рыжий официант как раз заканчивал протирать пустой стол.
— Здрасте! — кокетливо сказала ему Лика, плюхаясь на стул и с ходу задирая ногу на ногу, — Мы желаем пить и веселиться. Что подают в вашем богоугодном заведении?
Горелов осклабился. Я удивился, увидев, что у него даже зубы рыжие. Похоже, не в пример Феликсу, наша компания ему нравилась.
— Значит, так, — сказал он, принимая стойку. — Шашлык по-карски, на ребрышках, люля. Из закусок — ассорти рыбное, ассорти мясное, салатики, хлебцы, горошек моченый. Если желаете, есть лангусты.
Я небрежно махнул рукой:
— Давайте три по-карски, закуски всякой разной на ваш вкус. Для начала по паре пива…
Он уже повернулся, чтобы уходить, но я удержал его.
— Минуточку, — сказал я, понизив голос, и особенным образом глянул ему в глаза: — Еще три чистых стаканчика, ладно?
Он снова тускло блеснул своими зубами, понимающе кивнул и исчез.
— Иди, Феликс, — сказал я. — И постарайся, чтоб никто не видел.
Громов подхватил свой сак, ушел и вскоре вернулся.
— Порядок, — проворчал он, — если не считать, что на меня пялилось человек десять, пока я занимался этими глупостями.
— О черт, — скривился я, — предупреждал ведь тебя!
— Ну и шел бы тогда сам! — рассердился Феликс. — А еще лучше, раз ты такой умный, сделал бы все заранее. Тут, между прочим, люди пиво пьют, а тебе, видишь, надо, чтобы в туалете никого не было.
— Мальчики, — сказала Лика, — по-моему, вы что-то заигрались в детективов. Посмотрите кругом — всем плевать на нас с высокой колокольни!
— Ладно, — махнул Я рукой. — Глядишь, проскочит, действительно. Давай ее сюда.
Феликс достал из сумки бутылку. Обычно она валялась у меня в багажнике, я хранил в ней дистиллированную воду для аккумулятора, у нее было горлышко с завинчивающейся пробкой. Что ценно — наклейка «Пшеничная» сохранилась до сих пор. Сейчас Феликс налил туда обычной воды из-под крана, и вся хитрость заключалась в том, что наш официант не должен был об этом догадываться.
Он примчался буквально через несколько минут и мгновенно заставил стол кружками, тарелками, блюдами с закуской. Не забыл и про стаканчики. Я немедленно стал разливать.
— Лей побольше, — ворчал Феликс.
— Мне хватит пока, — нежно прощебетала Лика, когда перевалило за полстакана.
Горелов крутился вокруг нас, раскладывая приборы, и бормотал:
— Поаккуратней, ребята, поаккуратней, не дай Бог, метр увидит…
— Ничего, — успокоил я его, — мы ее счас обратно в сумочку… Ну, будем здоровы!
Себе я налил почти под завязку.
Как выразилась потом Лика, каждый выпил, актерствуя в меру своей испорченности. Феликс, например, крякнул и смачно заметил: