Боже, какое же это обалденное чувство… и в то же время, такое неправильное, но, блядь, как же хорошо.
Когда заканчиваю, вытираю член о ее кожу и прячу в штаны.
Тянусь к ее джинсам и подтягиваю их вверх, прикрывая трусиками ее голую, разукрашенную спермой, попку.
Она ахает.
— Какого х…
— Даю тебе то, что ты заслужила.
На ее щеках проступает румянец. Фактически такого цвета, как и ее попка.
Я застегиваю пуговицу и ширинку на ее джинсах.
— Ты не снимешь это до конца дня.
— Что? Почему? — спрашивает она, поворачиваясь.
— Потому что я так сказал, — отвечаю ей с ухмылкой.
Кладу палец на ее губы.
— Шшш…
Хейли бросает на меня сердитый взгляд.
— Не надейся, что…
— Я ожидаю, что ты останешься здесь и заткнешься. — Дарю ей улыбку, а затем прохожу к одному из столов, беру стул и несу к своему столу. — Садись.
Вскидываю голову и указываю взглядом на него, чтобы до нее дошло.
Девушка кривится, когда попкой соприкасается с твердой поверхностью, но затем ерзает, сжав зубы, словно отказывается признать, что: а) у нее щемит задница, б) ей придется ощущать на себе мою сперму весь день.
Сдержать улыбку при этой мысли не получается.
Проходя к противоположному концу стола, пытаюсь избавиться от грязных мыслей в голове. Я отшлепал ее, а затем подрочил, пятная ее трусики своей спермой. Ощущение от этого было чертовски незабываемым, но сейчас мне не по себе. Чувствую себя не в своей тарелке оттого, что девчонка соблазнила меня это сделать.
Подобного не должно было случиться, поэтому я притворюсь, словно произошедшее нам померещилось.
Я сажусь напротив нее и тянусь к бумагам на столе.
— Эм… что ты делаешь? — спрашивает Хейли.
— Принимаю твою домашнюю работу.
— Домашнюю работу? — голос девушки звучит так, словно она не понимает, почему я вообще заставил ее сделать это. Словно я не ее учитель, и это не аудитория.
— Именно, — отвечаю я, кладя перед ней бланк с вопросами, — и ты сделаешь ее прямо сейчас передо мной.
— Зачем?
— А разве не очевидно? — веду бровью я. — Ты пропустила урок. Теперь догоняй.
Она кривится.
— Ты же не серьезно.
Я тут же хмурюсь.
— Похоже, что шучу?
Девушка вздыхает, откидывается на спинку и скрещивает руки.
— Нет. Я тебя не понимаю.
— Здесь нечего понимать, Хейли. Я — твой учитель, ты — моя студентка, и это значит, что ты делаешь свою домашнюю работу, когда я тебя прошу, и получаешь дополнительные задания, если прогуливаешь.
— А почему я должна это делать? — спрашивает она.
Улыбаюсь ей и наклоняюсь над столом.
— Потому что мне это от тебя нужно.
Мы упираемся друг в друга упрямыми взглядами. Спустя некоторое время она снова садится ровно и сморит на листок перед собой.
— Не могу.
— Почему это? — спрашиваю я.
— Ручки нет, — пожимает плечами Хейли, улыбка на ее лице расплывается от уха до уха.
— С этим я могу помочь, — тянусь в ящик, вынимаю ручку и кладу поверх бланка. — Вот, теперь можешь.
Она снова громко вздыхает, пялясь на листок.
Затем опять поднимает на меня взгляд. Я даже глазом не веду. Как и она.
— Можно мне сначала хотя бы в уборную сходить?
— Нельзя, — твердо отвечаю я.
Девушка хмурится. Вздохнув еще раз, поднимает ручку, но роняет ее на листок. Негромкое бурчание вырывается из ее рта, но расслышать не получается, поэтому я спрашиваю:
— Прости, что ты сказала?
— Ничего, — отвечает она, обводя ответ.
— Повтори, — произношу я.
Хейли кратко смотрит на меня и сужает глаза.
— Я сказала, что ты конченый придурок, — произнесено с крохотной ухмылкой. — Надо было принимать «ничего» за ответ, когда у тебя был такой шанс.
— А может, это тебе стоит принять во внимание сказанное мной о том, что ты должна приходить на урок, чтобы подобного не случалось? — улыбаюсь ей в ответ.
Она ведет бровью, но затем возвращает внимание к вопросам на бланке.
— Так… теперь, когда я наказал тебя за опоздание и прогул… объясни, почему тебя не было.
Хейли обдумывает прежде, чем ответить:
— Я проспала, но у меня была веская причина. Моя подруга, Лесли… вчера на вечеринке попала в неприятности. Ей подсыпали наркотик, и мне пришлось везти ее домой. Всю ночь ей было плохо, и я едва ли спала.
— О…
Черт. Почему она не сказала мне раньше? Впервые у нее есть весомая причина для опоздания. Она не заслужила эту порку. И мою сперму на своей заднице. Ладно, может, последняя часть была не наказанием, а, скорее, поощрением для меня.