«Ювелир» открывал и закрывал рот и, видимо, думал, как еще оправдаться.
Вот и настал страшный для Джефранки миг… Она отошла к двери и два раза ударила по ней кулаком. На стук открыл стражник.
— Палач уже пришел? — спросила Джефранка.
Разумеется, пришел, иначе быть не могло. Высокий широкоплечий мужчина с неподвижным, почти как у нее, лицом протиснулся внутрь. В руках он держал щипцы, железный прут и жаровню с углями, пока холодную.
При взгляде на эти орудия Джефранка содрогнулась. Интересно, Нир обратил на нее внимание?
Вряд ли: он, не отрываясь, смотрел на палача и все больше бледнел — это было заметно даже в неверном свете факелов.
Отпрянув к стене, он выставил вперед руки и завопил:
— Княгиня! Я ни в чем не виноват! Ни в чем! Пощади!
Джефранка кивнула палачу.
— Начинай.
Может, все-таки не дойдет до дела? Вдруг достаточно просто угрозы, и сейчас «ювелир» во всем признается? Если, конечно, есть в чем признаваться. А если не в чем? Неужели с ее позволения пыткам подвергнут невиновного? А вдруг он укажет абы на кого, лишь бы избавиться от боли?
Сомнения все сильнее шевелились в душе, а к горлу подкатывала тошнота. О, проклятый каудихо, ну зачем он подверг ее такому испытанию?
Палач надвинулся на пленника, тот начал сопротивляться, но, разумеется, бесполезно. При помощи Андио Каммейры палач быстро стянул с Нира одежду, оставив в одних штанах, затем распял его на кровати, привязав за руки и ноги. Глава гильдии уже не кричал, не возмущался, а плакал. Неудивительно — торговец человек не войны, а мира. Это воины способны ухмыляться в лицо палачу — и то лишь какое-то время.
— Ну что, готов говорить? — взяв себя в руки, выдавила Джефранка.
— Княгиня! Я сказал все, что мог! Больше нечего!
— Вот и проверим, — хмыкнул Андио Каммейра и встал рядом с палачом, наполовину загородив пленника от взгляда Джефранки.
Хвала духам! Наконец-то каудихо взял слово, теперь он будет приказывать палачу — это также было решено заранее. Ей же придется лишь смотреть и слушать, хотя и это непросто.
— Работай только по тем частям тела, которые можно скрыть под одеждой, — велел Андио Каммейра. — Лицо и ладони не трогай.
Палач раскалил угли в жаровне и положил на них прут. Сейчас начнется…
Джефранка зажмурилась, но скоро заставила себя открыть глаза. Как раз в тот миг, когда палач поднес к груди несчастного раскаленный прут.
Затрещала кожа. В уши ворвался хриплый рев, полный нестерпимой боли, по воздуху разлилась вонь паленых волос и плоти.
Сердце Джефранки колотилось, пальцы сжались, будто сами собой, ногти впились в ладони. Быстрее бы все это закончилось!
Палач еще раза два прижимал к груди Нира прут, затем снова положил его на жаровню и схватил щипцы.
— Ну что, будешь говорить? — спросил Каммейра.
— А-а-а, — скулил несчастный, заливаясь слезами. Увидев в руках мучителя щипцы, он закричал, захрипел: — Не надо! Хватит! Я скажу! Это… это Изир… Изир из рода Виленка попросил меня… Это все он!
Один из советников отца?! Не может быть! Он всегда был верен князю и ей, Джефранке.
Каудихо покивал и бросил:
— Возможно. Сейчас проверим, правду ты сказал или возвел напраслину на невиновного.
Он махнул рукой палачу, Нир задергался, выгибаясь дугой на кровати.
Снова хриплый рев.
Кислый запах крови смешался с вонью паленой кожи.
Еще чуть-чуть, и Джефранка не выдержит: бросится к двери и вылетит за нее так быстро, будто по пятам гонится мальчик-смерть!
Однако она выдержала, а Нир снова выкрикнул:
— Это Изир! Изир!.. Он… он обещал моему сыну должность во дворце!
Андио Каммейра дал палачу знак остановиться и спросил:
— Что еще?
— Н-ничего. Только должность. А если откажусь, угрожал… угрожал, — он захныкал и умолк.
— Чем угрожал?
— Не могу сказать…
— Уверен?
Палач снова поднес щипцы, и Нир прохрипел:
— Не надо… Хватит, умоляю… Он угрожал, что расскажет… расскажет, что это я… я убил бывшего главу моей гильдии.
— Ясно. А какую должность он обещал твоему сыну?
— Казначея… — Нир разрыдался в голос. — Умоляю, пощадите.
— Чем он подкупил других торговцев?
— Он мне… мне велел это сделать. Пожалуйста… хватит пыток…
Андио Каммейра глянул на Джефранку и многозначительно изогнул брови. Значит, теперь опять ей надо говорить… Что ж, раз Нир оказался и предателем, и убийцей, то изображать суровую княгиню будет немного проще.
— Ладно, пока достаточно. Сейчас к тебе приведут лекаря, а потом ты посидишь здесь и подумаешь, что еще полезного можешь рассказать, чтобы загладишь свою вину.
Наконец-то все закончилось! Или нет? Изир… Неужели улыбчивый, веселый советник предал ее?
Мимо стражников Джефранка прошла уверенной походкой, но стоило оказаться на лестнице, вдали от глаз подданных, и навалилась слабость. Ноги задрожали, она покачнулась и вцепилась в плечо Андио Каммейры, чтобы не упасть. Он приобнял ее и погладил по спине.
— Ну-ну, милая, все, уже все. Ты хорошо держалась, ты умница. Настоящая княгиня! Ну же, родная, успокойся! Идем.
Как ни странно, его слова и впрямь слегка успокоили. Джефранка выпрямилась, отпустила плечо свекра и двинулась вверх по лестнице, к выходу из подземелья.
Скоро они с каудихо оказались в приемных покоях, и она сразу же высказала свои сомнения:
— Не верится, что это Изир… Он всегда был предан моему отцу.
— Твоему отцу — возможно, — каудихо пожал плечами и сел на скамью.
Джефранка не могла сидеть: напротив, принялась ходить по комнате.
— Может, он по-своему верен и тебе, — продолжил АндиоКаммейра. — Но не моему сыну. Отсюда и его козни.
— Он всегда был очень, очень осторожен, осмотрителен, он вряд ли стал бы рисковать, устраивая заговоры…
— Поэтому он дождался, пока Виэльди уедет, только потом начал действовать, — Каммейра хлопнул себя по коленям. — И вряд ли он действовал один, наверняка тут замешаны еще какие-то вельможи.
— И что теперь? Что дальше? — вздохнула Джефранка и наконец остановилась, посмотрела на свекра в упор. — Теперь мы будем пытать Изира?
— О нет, пока нет. Не показывай ему, что о чем-то знаешь или догадываешься. Дождись мужа, он со всем разберется. До этого просто наблюдай: те, кто в сговоре, узнают, что торговца держат в темнице, и заволнуются. А волнение еще никому не добавляло ума: они могут наделать ошибок или как-то себя выдать. Твоя задача быть внимательной и улавливать любые изменения в поведении твоих подданных. А еще…
Андио Каммейра вдруг осекся, а его глаза округлились. Проследив за его взглядом, Джефранка опустила голову. Несколько мгновений тупо смотрела, как под ногами ползет кровавая струйка. Тут же ощутила жар и влагу на внутренней стороне бедер. Затем живот взрезала боль. Голова поплыла.
Будто сквозь туман до Джефранки донеслись крики каудихо: «Быстрее! Лекаря сюда! — а потом его встревоженное бормотание: — Проклятье, девочка, что же ты не сказала?.. Я бы не заставлял…»
Дальнейшие слова растворились в мягкой и на удивление уютной тьме.
Джефранка открыла глаза. В уши врезался возглас:
— Моя княгиня! Хвала Спящему ворону, ты очнулась!
Над ней склонилась Руниса. Почему служанка так взволнована?
— Что случилось? — Джефранка едва успела задать вопрос — и воспоминания вернулись.
— Моя княгиня, ты…
— Не надо. Не говори ничего. Я вспомнила…
Кровь на полу, резь в животе… ребенок, который уже не родится, никогда не родится.
Внутри все сжалось от боли, но болело не тело — душа. Джефранка застонала и прикрыла веки ладонями. Вот бы снова впасть в забытье, а очнувшись, ничего не помнить. А ведь она даже не была уверена, что тяжела… До чего же горько узнать об этом, лишь потеряв…
Сделав над собой усилие, она убрала ладони от глаз и приподнялась на подушке.
Руниса по-прежнему стояла рядом, прижимала руки к груди и смотрела с тревогой и сочувствием.