Агеев молча вошел в квартиру, потеснив меня. Держа пакеты, которые на вид были очень тяжелыми, он скинул обувь, просто потянув носками пятки и пошел на кухню, шелестя пластиком. Я посеменила за ним следом, скрестив руки на груди. Выкладывая покупки на стол, он тяжело дышал от бешенства — широкие плечи подрагивали, кожа на его куртке противно скрипела от каждого движения. Взгляд метнул молнии в мою сторону, когда Тимур повернулся, закончив свою благотворительную миссию.
— Завтра выпишу тебе аванс, — дрогнувшим голосом изрек он, — Поешь.
— Какая щедрость, — фыркнула я.
Агеев взревел. В буквальном смысле. Кровь отхлынула от моего лица, когда он впечатал меня в стену, поразительно быстро оказавшись передо мной. Одной рукой он сжал мое плечо, как тисками; а другой махнул перед моим лицом, тыча указательным пальцем:
— Ты… Ты… — возмущенно выдохнул он, — Маленькая, мерзкая дрянь. Да, я тебя на дух не переношу, — он полу-шептал, полу-шипел от ярости, а я в ужасе смотрела на него широко распахнутыми глазами.
Точно прибьет. Я никогда не видела его таким злым.
— Да, ты как заноза в моей заднице и все, о чем я мечтаю, это избавиться от тебя и больше никогда, блять, не видеть, — продолжил, размахивая рукой перед моим лицом, — Но это не значит, что я буду спокойно спать ночью, зная, что ты… — он запнулся и прикрыл глаза на секунду, — У меня есть совесть.
— Тимур… — опешила я.
— Я терплю тебя только потому, что Игорь попросил, Илона. Но даже несмотря на это, я не могу позволить тебе голодать, — выплюнул он, — Потому что ты, хоть и сука, но — женщина.
А затем он резко отпустил меня. Я едва устояла на ногах, понимая, что только его рука на плече удерживала меня от падения. Дуновение воздуха — и Агеев оставил меня одну на кухне, среди разбросанных по столу продуктов и пакетов из магазина «Пятерочка». В прихожей что-то громко хлопнуло и послышались матерные ругательства.
— Тимур! — вскрикнула я, выбегая за ним, — Подожди!
Я успела схватить его запястье, когда он опускал дверную ручку. От моего прикосновения Тимур застыл, и я тоже — впервые я позволила себе нечто подобное. Я видела, как поднимается и опускается его спина от частых вдохов и видела, что его фактически трясет от ярости.
Молча посмотрев на то место, где держала его, я подняла взгляд и сглотнула, когда он медленно повернул голову в мою сторону.
— Тимур, мне жаль. Я не хотела тебя обидеть, — заикаясь, произнесла слабым голосом.
Медленно повернувшись, Тимур посмотрел на меня, сдвинув брови. Я продолжала сжимать его руку, чувствуя, как под моей ладонью нагревается кожа.
— Я не сволочь, Романова, — проговорил он, продолжая сверлить меня взглядом.
— Знаю. Прости.
И я поцеловала его. В щеку. Быстро, торопливо и так неожиданно, что оба замерли. Я услышала, как воздух покинул его легкие, едва мои губы коснулись короткой щетины, которая появилась у него на лице к вечеру; и поняла, что сама перестала дышать на добрых полминуты.
Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я — широко распахнутыми глазами, на лице у Тимура же было какое-то странное выражение — сочетание шока и… Двойного шока. Его скулы медленно порозовели, а затем и покраснели — я с трудом сдержала улыбку — он стал похож на мальчишку.
Он стал похож на мальчишку и мне захотелось чего-то большего. Захотелось узнать, какой он внутри, вне этой оболочки человека, постоянно держащего все под контролем. Человека, который выводит меня из себя. Человека, которого я постоянно вывожу из себя. Захотелось узнать, как он разговаривает с матерью; кого он способен полюбить или уже любит; как он засыпает ночью и какой он, когда просыпается по утрам…
— Поешь, — прохрипел Агеев, медленно вытянув руку, словно мое прикосновение причиняло ему боль.
Он развернулся, дернул ручку и быстро вышел из квартиры.
— Спасибо, — успела прошептать я, перед тем, как громко захлопнулась входная дверь.
Глава 5
Я же знал, что всё этим кончится
Со всеми случается.
Всему цена — одиночество
Иначе не получается.
Страшно от слабости,
Страшно проснуться
Счастье без крайности
Мне бы к ней прикоснуться