Кто-то не поленился и залез под капот, чтобы мы не уехали далеко? Я знаю только одну компанию, которая могла это сделать. Ту самую, которая нас ищет.
Но сказать ничего не успеваю.
Чувствую приближение громил. Знакомая дрожь сбегает от макушки до кончиков пальцев, — но все же не такая, как я испытываю рядом с Крисом. Это ощущение похоже на панический приступ. Хочется сорваться с места и бежать со всех ног, пока кеды не порвутся. Крис тоже вздрагивает — чувствует то же, что и я.
Их двое, оба высоченные, похоже, из команды медсестры. Быстро приближаются. Не успеваю я что-либо сообразить, как Крис шагает им навстречу и бьет одного в лицо. Тот влетает в кованый забор около дома, проламывает квадрат решетки и вместе с ним валится на землю. Крис пытается ударить второго, но тот ныряет под его рукой, и сзади локтем захватывает горло, душит. Крис пятится к припаркованной машине. Они просто вминают собой ее крышу, стекло звенит, а я стою с раскрытым ртом. Противник навалился на Криса, вжимая его в автомобиль. Никогда такого не видела! Не люди, а монстры какие-то! Причем мой спутник тоже — он будто из их же команды!
Тряхнув головой, я пытаюсь прийти в себя. Нужно помочь, что же я стою?! Крис крутится, никак не может освободиться. Я вижу, как побагровело его лицо. Что, если сейчас его вырубят, и я опять останусь одна? Что, если…
— Отпусти его! — ору я и бью громилу рюкзаком. Его спина каменеет — сейчас лягнет в ответ! Я отскакиваю и повторяю хрипло:
— Отпусти.
Но громила не бьет. Медленно разжимает захват, встает рядом с Крисом и… Просто замирает. Не долго думая, Крис разворачивается и укладывает его на асфальт двумя ударами. После чего нагибается и, тяжело дыша, упирается ладонями в колени.
А я ничего не понимаю. Просто стою там, как дура, и хлопаю глазами. Громила меня послушался. Поверить не могу — опять! Значит, мне все-таки не показалось! Ведь я и тогда не поверила, с медсестрой и таксистом, гнала от себя эту мысль. Но теперь ошибки быть не может: они меня слушаются! Если я прикажу особым голосом, вот так, напористо, уверенно — слушаются! Я что, ведьма? Чертов гребаный экстрасенс? Но ведь раньше такого не было! В груди странная тяжесть, будто под ребрами пузырь с водой. На языке кисло, привкус металла, и тоже ощущение тяжести, какого-то груза. Я знаю, я чувствую — все, что я сейчас скажу, будет исполнено.
И это прекрасное ощущение: когда можешь себя защитить.
Крис выпрямляется, смотрит куда-то за мою спину и хрипит:
— Сзади!
Я оборачиваюсь — и встречаюсь взглядом с уже знакомым смуглым типом, латиносом, щека которого украшена свежим шрамом. Он стоит в двух шагах от меня и, криво улыбаясь, тянется к поясу под курткой. Наверное, появился из-за ограды, бесшумно перескочил сюда через пролом.
— Не шевелись! — приказываю ему. Снова это ощущение тяжести на языке. Воздух дрожит, идет рябью, и латинос замирает. Его глаза стекленеют, лишаются всякого выражения. Только лицо выдает напряжение — брови сведены, ноздри раздуваются от частого дыхания. Мышцы шеи как витые канаты, будто он отчаянно пытается шевельнуть головой, но не может.
— Стой так еще час, — говорю и бегу оттуда. Прочь от громил, от дымящейся машины, прочь от безумия, которое происходит!
Крис сразу нагоняет меня, спешит рядом.
В голове кружатся обрывки мыслей. Я умею управлять людьми! И не просто убеждать кого-то сделать что-то — нет, могу управлять по-настоящему, подчинять моей воле. Вспоминается мое видение про нападение у клуба. В нем я что-то кричу, и громила приставляет пистолет к подбородку. Какой ужас! Почему я велела ему это сделать? Почему не сказала просто остановиться, бросить оружие, уснуть, в конце концов?!
Хорошо, что я не рассказала об этом Крису. Как бы он отреагировал? Не поверил? Или стал бы бояться меня? В моем видении он сам бил направо и налево с холодной жестокостью, будто сошел с ума. Что с нами произошло тогда? И вообще, кто мы с Крисом такие? Какие-то мутанты, Люди Икс? Может, мне пора выбирать суперкрутое прозвище и цвет трико?
Мы двигаемся куда-то на север, в сторону Гудзон Хайтс. Звуков погони не слышно. Совсем запыхавшись, переходим на шаг, но шагаем очень быстро. Я все думаю о своей способности. Что я почувствовала, когда принудила латиноса замереть? Как я это сделала? Я просто очень захотела, чтобы он остановился. В моих словах слышался вес, я будто знала, что он подчинится, не оставила ему других вариантов. Как не оставила вариантов громиле-медсестре в больнице и таксисту у «Ошумаре». Только сейчас это понимаю.
В боку начинает колоть. Поначалу слабо, а после живот сводит, и я иду медленнее. Перевожу дыхание, вытираю лоб рукавом. Мы проходим вдоль ряда шестиэтажных кирпичных домов-блоков, дальше парк со спортивными площадками, за которыми сворачиваем к набережной. Один за другим, проходим под тремя большими мостами.