— Ага, — киваю. Действительно, в этом есть смысл. Водитель фургона, зомби с сумкой возле очереди в кассу и записка: три случая, когда в дело вмешивался кто-то, невидимый нам.
Манхэттен уплывает от нас — лес небоскребов в утреннем тумане. Кажется, еще немного, и остров под их весом утонет в заливе. Летом с этого ракурса любят фотографировать туристы, на пароме они катаются толпами, щелкают своими камерами. Вдруг приходит воспоминание про раскаленный душный полдень, про ветер и твердое плечо, на которое я опираюсь. Я вижу Криса, ярко озаренного солнцем; он оборачивается ко мне и улыбается. И я чувствую себя очень счастливой.
Видение лопается, как мыльный пузырь, и меня выбрасывает в реальность. Все опять серое, промозглое и влажное. Стоящий рядом Крис оборачивается. Никакой улыбки на лице, глаза тусклые, как вода за бортом.
— Сейчас вернусь. Если что — кричи, — бросает он и скрывается на нижней палубе.
Я остаюсь одна. Чтобы не замерзнуть, прогуливаюсь вдоль борта, слушаю урчание винта. За окном крытой зоны замечаю копа, читающего газету, и спешу в другое место, откуда меня не видно. Лучше не испытывать удачу лишний раз.
Интересно, нас встретят сразу в терминале на том берегу? Или опять пришлют зомбированного мужика? Я растираю ладони. Пальцы покалывает.
Покалывает?
Я знаю это чувство, и что оно обычно значит. Похолодев от ужаса, кручу головой, выискиваю громил. Никого. Перехожу к другому борту — там тоже пусто. Должно быть, показалось. Должно быть…
— Здравствуйте, — раздается у меня за спиной.
Вздрагиваю, едва не вскрикиваю. Рывком оборачиваюсь.
Позади стоит он, тот самый блондин, который искал меня в клинике. Он высокий, но не такой крепкий, как Крис. Скорее, стройный. Лет двадцати пяти, в дорогом классическом пальто, из-под которого выглядывает столь же дорогой черный костюм и рубашка цвета топленого молока. Руки он держит в карманах, ветер треплет светлые волосы, бросает на высокий лоб.
Кричать, как говорил Крис, еще рано. Или уже пора?
Вижу еще троих мужчин в темных костюмах — маячат дальше на палубе, один в один секьюрити какого-нибудь политика или звезды, — и понимаю: все-таки пора. Кручу головой, набираю воздуха в легкие и…
— Не кричи, — говорит блондин. — Не заставляй меня приказывать.
Последнее слово произнесено таким тоном, что я захлопываю рот и смотрю на него уже по-другому. Если он обладает такой же силой, как у меня, пожалуй, стоит его послушаться. И…
Стоп.
Такая же сила, как у меня?
— Да, это я вам помогал, — кивает он, вытаскивает из кармана изящную ладонь и протягивает мне. — Меня зовут Адам. Адам Вектор.
Медлю, но все-таки пожимаю его руку. Ладонь оказывается сухой и теплой. Рукопожатие уверенное — и такое же впечатление производит он весь.
— Сара, — говорю я.
Адам кивает со сдержанной улыбкой; наверняка уже знает и мое имя, и адрес, и размер обуви, и вообще все то, чего я даже не помню.
— Зря ты убежала от нас в клинике. Мы бы тебя защитили.
Я едва не фыркаю.
— У вас на лбу не написано, что вы меня спасать явились. Думала, вы с той громилой.
— Диана.
— Что?
— Так зовут “ту громилу”, — поясняет он.
— Откуда ты знаешь ее имя? — быстро спрашиваю и на всякий случай отступаю на шаг. Цепляюсь за перила. Если что — прыгну за борт. Лучше за борт, чем подчиниться чужой воле.
— Мы с ней старые враги, скажем так, — поясняет Адам Вектор. Трое из его команды цепко смотрят на меня, но он поднимает руку, приказывая им оставаться на месте. — Я не сделаю вам двоим ничего плохого. Я — такой же, как вы. Как ты.
Ответить я не успеваю — далеко за спиной Адама появляется Крис. А я уже начала беспокоиться, куда он пропал. Крис смотрит на меня, потом на блондина, замечает охранников и спешит к нам. Судя по лицу, он готов порвать Адама Вектора надвое, а потом еще напополам.
— А ну отвали от нее! — Крис хватает его за плечо, разворачивает к себе. — Сара, ты в порядке?
— Пока да, — отзываюсь я.
— Отпусти и стой смирно, — мягко приказывает Адам, взмахом руки показывая охране, чтобы не приближались. Крис резко отпускает, словно ткань обжигает его ладони. Глаза стекленеют, и в них мелькает страх. Мне больно такое видеть.
— Эй, не надо! — кричу я. — Он со мной. Со мной!
— Я знаю, — отвечает наш новый знакомый тем же ровным тоном. Но все-таки смягчается. — Хорошо, ты свободен.