— А у тебя какая сила? — спрашиваю.
— Ясновидение.
— Видишь будущее, значит?
— Нет, — Эмма улыбается. Как по мне, немного высокомерно. — Считываю чужие мысли. Как образы. Вспышками, иногда контролирую это лучше, иногда хуже.
Это интересно. Но я тоже кое-что умею, и покруче некоторых. Ведь если подумать, я же по-настоящему сильна с такой-то способностью. Раньше это как-то не приходило в голову, не до того было. Столько возможностей… Например, велеть Эмме замолчать и просто оставить меня в покое.
Она вдруг моргает и отворачивается. Может, прочитала мою мысль… И пусть, плевать. Подъезжает лифт, мы садимся в него, спускаемся на один этаж и попадаем в белый коридор с окном во всю стену. Вид отсюда потрясающий, и я замедляю шаг, рассматривая Манхэттен с высоты птичьего полета. Поверить не могу, что у меня будет своя комната в таком классном месте.
— Сара, — окликает меня Эмма, и я тороплюсь за ней, вдоль одинаковых белых дверей с позолоченными цифрами номеров, совсем как в дорогом отеле.
У нее тихо пищит в кармане, она достает крошечный мобильный телефон, подносит к уху, слушает. Улыбается, кивает, будто собеседник может ее видеть, говорит:
— Спасибо.
Сунув телефон обратно в карман, поворачивается ко мне:
— Хорошие новости.
— Да, и какие? — спрашиваю я.
— Адам поручил нашему отделу внешних отношений разузнать… В общем, у Нью-Йоркской полиции нет ориентировки на Криса. Они ничего про него не знают, его не ищут. И тебя не ищут, твоя соседка Роуз жива.
— Класс! — радуюсь я. — Где она сейчас?
— Попала в больницу с сотрясением мозга, но ничего ужасного. Скоро ее выпишут.
— Но меня еще ищут из-за побега из клиники. Хотя… Да нет, не станет полиция всерьез напрягаться из-за того, что кто-то сбежал из городской лечебницы. Получается, мы двое свободны?
— Вы и раньше были свободны, — поправляет она. — Получается, что вам не надо прятаться от полиции.
У меня как-то светлеет на душе, даже Эмма теперь не кажется такой унылой. Да и комната моя мне сразу нравится: небольшая, но не меньше моего старого жилища в Бруклине, так что жаловаться не на что. Кровать, стол, стул, компьютер, мини-кухня. Эмма заходит внутрь, распахивает одну из дверей и демонстрирует маленькую кладовку с вешалками.
— Гардеробная пока пуста, — говорит она, будто я сама не вижу.
— Ничего, у меня есть сменная одежда, — показываю ей рюкзак.
— У нас с тобой один размер. Я принесу тебе костюм для тренировок, один из своих запасных.
— А жвачка у тебя есть? — спрашиваю я и прикусываю губу. Эмма таращит на меня глаза. Похоже, я не перестаю ее удивлять.
— Жвачки, к сожалению, нет, — осторожно отвечает она. — Но я могу поискать или принести из столовой.
— Будь так добра.
Я улыбаюсь так широко, как только умею, выпроваживаю ее в коридор и плотно закрываю дверь. Стаскиваю кеды и метаю их один за другим в угол небольшой кладовки. Заглядываю в ванную — тесная, но чистая, вся в белом кафеле, надо же. И кровать в комнате широкая, на двоих. Падаю на нее прямо в одежде.
Снова вспоминаю Криса и его снисходительную манеру разжевывать мне каждую деталь, будто я идиотка и ничего не соображаю. Терпеть не могу золотых мальчиков. Думают, что выше других. Что на свои деньги могут купить кого угодно и что угодно, а им будут смотреть в рот только потому, что у них богатый папочка. Сам-то Крис чего достиг? Закончил колледж, в который его устроили? Такие, как он, не знают, что значит добиваться всего самому. Доказывать, что ты достоин стипендии, подрабатывать после занятий, ходить по бесконечным прослушиваниям. Помню, я даже танцевала в каком-то клубе — не стриптиз, а просто гоу-гоу в коротенькой юбке. Пришлось уволиться через неделю после того, как ко мне полез менеджер, пытался зажать в гримерной. Крис не пережил даже половины того, что пережила я, и не имеет права смотреть на меня вот свысока!
И что мне в нем раньше нравилось? Как я могла с ним встречаться?
Из нашего прошлого я помню одно: как учила его танцевать в пустом репетиционном зале нашей школы. А после, на набережной мы распивали вино, сидя на каменном парапете и свесив ноги над водой. Мы часто смеялись, вот что помню. Впечатление, словно там были не мы, а какие-то другие люди. Сейчас мы улыбнуться-то друг другу не можем…
Где-то на этом моменте я отключаюсь.
Крис
После ухода Сары в одиночестве я остаюсь недолго. Успеваю пару раз пройтись по комнате, выглянуть в окно, закрытое широкими жалюзи, пощупать карман с деньгами, и второй, где лежит флешка, а потом дверь приоткрывается, и за ней показывается голова. Парень с мелкими чертами лица и всклокоченными волосами каштанового цвета. И, судя по высоте, на которой появляется его голова, совсем небольшого роста.