— Отставить артподготовку! — резко рубанул Жуков. — Пустишь штрафников, потом штурмбаты, за ними в прорыв двинуться танки — вот и все! — Рокосовский закаменел от такого дополнения к уже утвержденному плану. — Товарищ Рокосовский, не время и не место разводить институтские сопли! Мы так и не выяснили, где у них третья мангруппа. Это почти сто новейших танков! А если они здесь подкарауливают?! Понимаешь? — в этот момент, невысокий и массивный Жуков казался существенно больше Рокосовского. — Своей артподготовкой ты им просто маякнешь: мол сюда, гости дорогие, сюда идите! И когда твои из болота начнут вылазить, они их в два раза перещелкают!
Они резко замолчал и отвернулся к окну.
— Ладно, Костя, что мы в самом деле? — Георгий Константинович также резко отвернулся от окна и подошел к столу. — Поговорить с тобой хотел совсем о другом, — на лице Рокосовского было черным по белому написано удивление. — Давай, чайку что-ли.. Морозец, чай-то в самый раз.
Через несколько минут они уже сидели за столом, на котором стоял, пышущий паром самовар, несколько банок тушенки, пара кусков сахара и краюха хлеба.
— Поговорить с тобой хотел, Костя, — еще раз повтори он, словно в задумчивости. — Ты ничего не замечаешь? — вдруг прямо в лоб он задал странный вопрос, а см в этот момент внимательно смотрел прямо ему в глаза. — Ну, происходит... Ничего?
Алюминиевая кружка, обмотанная платком, чуть не выпала у генерал-лейтенанта из рук. Рокосовский преувеличенно спокойно поставил чай на стол и сложил руки в замок, чтобы непослушные пальцы не выбивали тревожную дробь (эта ненавидимая им привычка появилась у него после ареста и до сих пор преследовала его).
— Нет..., — тихо проговорил Рокосовский, чувствуя, что за этим вопросом стоит что-то очень важное. — А что происходит? — осторожно спросил он и сразу же пожалел о вырвавшемся у него вопросе.
Жуков тоже положил кружку, над которой поднимался ароматный парок, на стол.
— Что, что... Много чего, — пробормотал он, опустив глаза на свои толстые узловатые пальцы. — Не уж то не понимаешь?! — прищурившись, Жуков несколько секунд рассматривал своего собеседника. — Счастливый..., — со вздохом прошептал он и вновь поднял глаза на Рокосовского. — Странные дела творятся, Костя, очень странные!
Командующий откинулся на спинку стула.
— Понимаешь, случилась эта проклятая война. Вот, она! Вонючим сапогом нам под дых как ударила! — он словно говорил сам с собой, словно продолжал какой-то давний спор со своим «Я». — И мы покатились вместе со своими фуражками, танкетками, тушенкой к … Москве! — он на несколько секунд замолчал, а потом так же резко продолжил. — Ну это все было понятно! Костя, все это понятно! Потому что хреново мы готовились! Не умели воевать, вот и дали нам пинка!
Рокосовский не знал куда деться. По своему опыту он прекрасно знал, что подобные разговоры, начинаясь с вполне обычных тем, могли закончится таким, за что очень быстро «намажут лоб зеленкой».
— Это-то мне понятно, — продолжал Жуков. — Раз ты сильный но не подготовленный, то можешь легко получить по зубам. Но потом, … Костя, почему... потом всё стало каким-то другим, — командующий то ли не мог назвать чье-то имя, то ли просто не мог подобрать какое-то название. — Каждый день я вижу, что вокруг меня..., вокруг нас всех происходят какие-то события, которые почему-то никто больше не видит или не хочет видеть?!
Кажется впервые за все время его монолога, Рокосовский, действительно, заинтересовался.
— Какие события? — почти прошептал он, снижая голос по атмосфере разговора. — Что происходит?
— Я точно не знаю как это объяснить, — он уставился глазами в одну точу, будто именно там и содержались ответы на все его вопросы. — Мы слишком быстро оправились от поражений... Такого просто не может быть! Они же почти до Москвы дошли..., выбили авиацию, большую часть танков. Два миллиона бойцов в плену, примерно девятьсот тысяч убито, почти вся кадровая армия легла... Тогда под Москвой, в какой-то момент я подумал все! Немец сомнет нас. И тут, через какие-то полгода словно лавина прошла, — Жуков сделал паузу. — Ты разве не заметил, Костя? Что-то изменилось и довольно резко. В армию пошла тяжелая техника — танки, реактивные минометы, арторудия. Из-за Урала непрерывно идут эшелоны с амуницией. Да, еще пару месяцев назад две дивизии под Тулой в лапти пришлось обуть, а тут тысячи пар сапог...
— А как же новые заводы? — Рокосовский не сдержался. — Чуть не пол страны перекинули в Сибирь и на Урал.