Это была старая фотография, на которой когда-то давным давно был запечатлен он — полковник Пол Тиббетс со своим экипажем и верной боевой машиной — стратегическим бомбардировщиком Boeing B-29. Окаменевшими глазами он всматривался в лица своих товарищей, никого из которых уже не было в живых... Вот рядом с ним, скромно опустив голову, стоит второй пилот Роберт Льюис. Он в белоснежной футболке и своей любимой бейсболке с эмблемой Масачусетских бульдогов. Его бомбардировщик, не успев отбомбиться по железнодорожному мосту, взорвался в воздухе в конце 1943 г., когда его протаранил какой-то сумасшедший русский...
Он осторожно коснулся фотографии пальцами, разглаживая места сгибов. С права от него задорно смотрит сержант Роберт Карон — неугомонный весельчак, про которого в эскадрилье говорили, что он даже в заднице у дьявола нашел бы над чем пошутить.
— Да..., — невесело усмехнулся бывший полковник, провожая взглядом фигуру сержанта. — Возможно тебе это и удалось, — кто-то ему рассказывал, что весельчака облили бензином и сожгли жители одной из русских деревень, попавших в первые дни войны под химическую бомбардировку.
С краю экипажа на фото словно скала возвышался здоровяк штурман, голландец по происхождению, Теодор Ван Кирк. Высокий, вечно скалящий зубы и норовивший кому-нибудь свернуть челюсть, он тоже был мертв. В сентябре 44-го он застрелился из именного кольта прямо перед зданием штаба, после того как его жена и двое малышей сгорели от лихорадки...
— Это полковник военно-воздушных сил США, командир 509 смешанного авиационного полка, — прошептал Пол, останавливая взгляд на самом себе. — Пол Тиббетс, — он стоял в самом центре экипажа — сильный, уверенный в себе, казалось воплощавший в своей фигуре всю мощь США.
Он стоял в самом центре своего экипажа. Руками упирался в бока. Огромные в пол лица солнцезащитные очки удачно дополняли его образ лихого пилота.
На черно-белое изображение упала слеза, потом еще одна. Пол закрыл глаза и начал вспоминать...
«8 июня 1942 г. Раннее утро. База 509 авиационного полка, занимавшая один из немецких аэродромов в предместьях Варшавы, гудела как растревоженный улей. На длинную бетонированную полосу из рядом расположенных ангаров выкатили пару огромных бомбардировщиков, смотревшихся как братья близнецы. Едва эти мастодонты, нестерпимо сверкающие металлом в лучах летнего солнца, подкатили к нулевой отметке как их сразу же обступили десятки техников.
— Сэр! — Пол любовался своей сверкающей красавицей и поэтому не сразу услышал что к нему обращаются. — Сэр! Фотограф приготовил аппарат. Экипаж стратегического бомбардировщика Boeing B-29 построен, — полковник невозмутимо смотрел на улыбающееся лицо сержанта Карона.
— Отлично, сержант! — прогудел Тиббется, не вынимая трубку изо рта. — Отлично! Хорошее фото будет в самый раз. Только давай, гони их всех к нашей красотке. Видит Бог, будет грех не запечатлеть на фотографию такую красоту, — он кивнул на стоявший в нескольких сотнях метров бомбардировщик.
А посмотреть, действительно, было есть на что! Вытянутое на несколько десятков метров серебристое металлическое тело смотрелось хищной птицей, расправившей крылья и застывшей в полете. Чуть тупорылый нос с большой застекленной кабиной напоминал оскаленную пасть, готовую без всякой жалости кромсать добычу.
— Сэр, наша малышка выглядит на миллион долларов! — счастливо заржал неугомонный сержант.
Как только экипаж встал возле самолета фотограф сразу же сделал пару кадров для надежности.
— Вот и отлично, парни! — Тиббетс с чувство хлопнул по полечу своего второго пилота. — А теперь за работу! Или вы забыли, что идет война?! Капитан Льюис проверить навигацию. Прошлый раз какие-то проблемы были...
Через пару минут от экипажа на месте остались лишь сам полковник и гнущийся сержант.
— Сэр, разрешите вопрос? — это было удивительно, но на лице записного весельчака и балагура не было ни малейшего намека на смех и веселье. — Я хотел спросить..., — неуверенно начал он, после разрешающего кивка. — Ходят слухи, что нам дали добро на применение нашего малыша (англ. Little Boy, дословно маленький мальчик, кодовое имя первой примененной в военных целях атомной (урановой) бомбы), — полковник чуть нахмурился, но молчал, ожидая продолжения. — Но как же тогда..., — он замялся, опустив глаза. — Как же тогда русские? Мы ведь воевали на одной стороне...
Некоторое время полковник с недовольным видом рассматривал своего подчиненного, словно размышляя что с ним такого сделать. Потом, вдруг он вытащил изо рта трубку, и жестко произнес: