— … по статье 127 «Организация преступного сообщества» пункту «б» «в целях похищения людей», по статье 263 «Проведение незаконных медицинских экспериментов на людях» пункту «а» «с использованием запрещенных препаратов» и пункту «в» «с особой жестокостью», по статье «Проведение незаконных медицинских экспериментов над животными», по статье 392 «Незаконное проникновение на территорию военного объекта» пункта «с» «с использованием оружия» ...
Рядом с силовым коконом неподвижными статуями стояло двое специалистов из Службы исполнения наказания. Вездесущие журналисты сразу же заметили и начали бесконечно щелкать фиксирующей аппаратурой их необычную экипировку. Виной всему было то, что на тех помимо традиционной темно-синей формы были также надеты доспехи динамической защиты, которые, как знали многие из присутствующих, с легкостью выдерживали попадание из крупнокалиберного автоматического оружия.
— … Обвиняемый, используя полученные с военного полигона радиоактивные препараты, облучал похищенных военнослужащих, которые прошли полную модификацию организма. С целью усиления действия препаратов, Гессен проводил полное хирургическое вмешательство...
____________________________________________________________________
Огромный, на сотни километров вокруг, лес страдал от мучительной боли. Когда-то покрывавшая его зеленая с золотистыми переливами кожа сползала на землю клоками. От блестевшей на солнце капельками росы листвы ничего не осталось. Почти вся она, коричневая, черная, сморщенная и перекрученная в замысловатые спирали лежала на земле, едва прикрывая страшные язвы пожарищ.
Он, словно живой человек, еле слышно стонал, когда боль становилась нестерпимой. Тогда в могильной тишине, которую казалось навсегда покинули птицы и звери, начинали с гулким хрустом лопаться стволы деревьев. Они резко выстреливали в стороны острыми древесными осколками, обнажая свое нутро. Сколы древесных исполинов были совершенно безжизненными — трухлявая сердцевина без единого намека на влагу, ломкая словно стекло кора...
Лес сопротивлялся из последних сил. Он хотел жить... И каждой своей обгоревшей веткой, словно обожженной рукой, он изо всех сил цеплялся за Жизнь.
«... Андрей с трудом открыл глаза. Через хлипкую преграду — сеточку ресниц — в его глаза ударил нестерпимый свет. Он застонал и рукой попытался закрыться от света.
— Больной, не шевелитесь! — вскрикнул негодующий женский голос и одновременно кто-то твердо взял его за руку и опустил ее на кровать. — Вам нельзя шевелиться! Вы меня слышите?! — на глаза легла слегка влажная повязка и его глаза накрыла долгожданная темнота. — Больной?
— Что со мной? — он с трудом пошевелил губами и ужаснулся, когда услышал свой скрипучий голос. — Сестра?
— В больнице ты, касатик, в больнице, — в голосе отчетливо слышались жалеющие нотки. — Лежи — лежи! Нельзя тебе еще двигаться, — рядом скрипнул стул, по-видимому, медсестра села рядом с ним. — Лежи... Вот.
— Что со мной случилось? — Андрей никак не мог понять как он здесь оказался. — Вы меня слышите? Сестра? Что со мной?
Его волосы нежно взъерошила теплая ладонь. Потом она же поправила сползающую с лица повязку.
— Не помнишь что-ли? — с удивлением пробормотала она и сразу же опомнилась. — Чай, уж дней пять как с пожара тебя привезли. Клуб в поселке ночью загорелся, а часть ваша-то ближе всех оказалась, — дерево снова скрипнуло и сестра прошла на другу сторону комнаты. — Обожгло тебя...
Он непроизвольно потянулся правой рукой к лицу.
— Ну, осади-ка! — недовольно произнесла женщина, возвращая забинтованную руку обратно. — Все с твоим лицом нормально будет! Не бойся, без девок не останешься! А остальное заживет...».
Лес застонал... Боль становилась все сильнее сильнее. Едкой черной гнилью пожарища она медленно разъедала деревья, оставляя от них тоскливо стоящие тонкие палки. В самой гуще леса, дальше всего от дорог и вросших в земле избенок, таких палок были сотни. Матово черные, гладкие, без единого сучка, они стояли посреди сухой, растрескавшейся земли. Если у самой земли, они еще были похожи на обычные деревья слегка морщинистой корой и бородавчатыми наростами, то на верху совершенно ровные и тонкие словно спички вершины.