- Господин штурмбаннфюрер, прошу вас сюда, - шедший впереди них полковник, к тому же, по всей видимости, пытавшийся хоть что-то услышать, указал на приземистое грязно-серое здание, притулившееся в переулке. - Здесь нас уже давно ждут, - добавил он устремившемуся туда Грайте.
- … Ничего, сейчас мы все узнаем..., шептал тот, поднимаясь на высокое крыльцо. - Этот поганец, Вилли, все расскажет... О, мой бог! - непроизвольно вырвалось едва высокие зашарпанные двери открылись и впустили их в холл.
Он даже отпрянул назад, увидев на что наступил. Прямо под его ярко с глянцем начищенном сапогом блестела зловонная зеленовато бурая лужа, в которой судя по тяжелому запаху угадывались блевотные массы.
- Вы... что... совсем.., - на какие-то мгновения он перестал выдавать складную речь, столкнувшись с такой обстановкой. - Это что за бардак?! - через секунду голос перешел в высокие тона. - Начальника госпиталя ко мне! Живо! Что это такое? - перед ним стоял один из тех, кто его встречал на перроне. - Вы, кто немецкие солдаты или свиньи? - короткий, похожий на венскую колбаску палец, буквально протыкал майора насквозь. - Вот это, это и это? - его ошалелый взгляд метался по стенам, полу и уставленным лежанкам и кроватям в холле, которые были вымараны в бурой жидкости.
- Я докладывал, господин оберштурмбаннфюрер, - майор со стойкостью настоящего солдата выдержал начальственный гнев. - Это все результаты диверсии. Мой персонал сделал все, что было в его силах, - он полуобернулся в сторону выстроившихся человек в грязно белых халатах. - Все случилось очень быстро... Буквально в течение нескольких часов в госпиталь поступило около двухсот солдат и офицеров признаками пищевого отравления... Э-э-м... По крайней мере, начальные признаки свидетельствовали именно о пищевом отравлении...
Лицо Вальтера Грайте медленно, можно даже сказать осторожно, приобретало нормальный цвет.
- И..., - поощрил он докладывавшего начальника госпиталя. - Дальше.
- Вот это все что вы видите, результат лечения пострадавших, - он вновь махнул рукой. - Мы сделали все, что могли. По-всей видимости, это было какое-то чрезвычайно агрессивное вещество, которое..., - врач время от времени прерывался, словно пытался подобрать подходящее слово. - Мы сделали все, что было в наших силах... Наш госпиталь рассчитан максимум на пятьдесят пациентов, больше принять мы были просто не в состоянии. Остальных мы должны переправлять дальше в окружной госпиталь..., - на какое-то мгновение его покинула выдержка и он опустошённо произнес. - Мы же пытались их отправить по железной дороге. Пытались... Боже мой, как они кричали...
Тем временем второй гость, Марк, прошел внутрь. Продвигался он осторожно, время от времени выбирая, куда поставить ногу. От холла в разные сторону шли коридоры с высокими потолками. Почти на всем их протяжении наблюдалась точно такая же картина, что и в холле... Многочисленные кровати стояли прямо в проходах, у окна — двухъярусные нары — все это было в испачканных, рваных простынях...
Он остановился у одной из палат и попытался войти внутрь. Тяжела дверь лишь недовольно скрипнула от его толчка, но не открылась. За его спиной сразу же вырос довольно высокий солдат в марлевой повязке и глухо произнес:
- Проход запрещен!
Марк удивленно посмотрел на него, но тут же молча развернулся и вернулся обратно.
- Ах, вот вы где, - увидев его облегченно вздохнул Грайте. - Не хватало еще чтобы и вы подхватили эту гадость!
- Но, господин оберштурмбаннфюрер, это не передается воздушным путем, - попытался вставить свое слово майор.
- Замолчите, - рявкнул Грайте. - Как вы сказали, что мы уже все сделали. А раз сделали, то помолчите. И вообще, где мой человек? Проводите нас! Марк, зря вы тут ходите..., - под охраной двух солдат они подошли к той самой палате, в которую Марка не пустили. - Открывай!
Часовой что-то пробурчал склонившемуся к нему начальнику госпиталя. Тот недовольно скривился.
- Вилли, мой мальчик, - восторженно воскликнул Грайте; начальнику госпиталя, прошедшему вперед, на мгновение показалось, что он наблюдает встречу доброго дядюшки со своим приехавшим к нему после долгой разлуки племянником. - Как тебя угораздило вляпаться во все это?
Длинная фраза вырвалась у него на автомате; по всей видимости он ее заготовил уже давно и сейчас просто окрасил в нужный тон, придав достаточную долю восторженности.