«Все это было, действительно, похоже на волшебный сон. Разведчики были не глухонемыми; они прекрасно слышали и разговаривать с самим лейтенантом, но в между собой была тишина». Алексей вспоминал их скрытые непонятными балахонами фигуры, надвинутые на лицо капюшоны, темные словно обожженные руки... Вот перед ним застыл первый боец, настороженно водя автоматом перед собой. Сразу же насторожились остальные — капитан и второй разведчик, не сговариваясь присели и стали внимательно всматриваться в темноту.
- Что же, черт побери, происходит? - непроизвольно прошептал он, медленно потирая руки друг об друга. - Чертовщина какая-то.
Перед его глазами вновь начала проявляться давняя картинка. «Пробиравшийся через кусты боец немного замедлил шаг. Левой рукой он попытался на ходу поправить сбившуюся лямку вещмешка, но та никак не давалась. Алексей только потянулся помочь, как из-за его спины вынырнул второй и молча поправил лямку».
- Видать славно сработались..., - пробормотал он, продолжая не отрываясь смотреть на пылавший огонь. - Давняя связка.
100
Отступление 33. реальная история.
Дело №72-Б 1/4
«... Когда перед нами зачитали постановление товарища Маленкова (16 апреля 1942 г.) о начале нового этапа индустриализации («индустриализации нового типа, которая не знакома ни человеконенавистнической фашисткой Германии, ни западному капиталу, … это перестройка всего экономического организма государства с средневековых, рутинных рельс на новый, человечный принцип...», цитата), указанное лицо высказало недовольство этим. Он (Захаров Олег Георгиевич, мастер сушильного цеха керамической посуды) сказал, что «все это одни бесконечные разговоры и от них никакого толку не будет. И так приходится гнуть хребет по 15 — 17 часов в сутки, а что будет потом...». Мы, Акинфеев С.К., Петров С.Т., Магдеев И.Р., стоявшие рядом, в корне с ним не согласны и сообщаем, что только дальнейшее развитие советского экономического строя через новый индустриальный виток отвечает социалистическому пути развития и приближает коммунизм...
Кроме того, им же было высказано сомнение в словах товарища Маленкова о том, что «необходимо выстраивать совершенно иные отношения с Природой, отходит от варварского и производственного к ней отношения и переходить к бережному» (цитата). Захаров Олег Георгиевич сказал, что «человек — есть царь природы и должен поступать так, как ему хочется».
Вышеизложенное написано мною собственноручно. Член ВКП(б) с 1920 г. Акинфеев Степан Кузмич. (в самом низу листа замысловатая роспись с разными загогулинами и закорючками)»
Отступление 34. Реальная история.
Маленков Г. М. Воспоминания о былом. - Москва, 1974. [отрывок]
«... По прошествии стольких лет, когда история отринула всю шелуху и оставила лишь настоящее и неизменное, я с полной уверенностью утверждаю, что он (И. В. Сталин), действительно, был великим человеком. Его величие, как это ни странно для всех нас, в том числе и для меня, заключалось отнюдь не в выдающемся организаторском, дипломатическом или военном таланте, хотя все это, несомненно, было и сыграло свою определяющую роль. Суть в том, что Иосиф Виссарионович был исключительно прозорлив! Пусть даже это прозвучит кощунственно, но многие его идеи был по-настоящему пророческими!
… Тот вечер, 26 ноября 1941 г., мне запомнился на всю жизнь. Даже скажу больше, эта дана отмечена в моем личном календаре наряду с трагическим 22 июня... Примерно в десять часов в дверь моей квартиры постучали. Столь поздний визит меня не удивил — шла война и часто возникали дела, решение которых требовало моего личного присутствия. Странным были только то, что за дверью был один из охранников товарища Сталина. Первой мыслью было лишь одно — случилось что-то страшное! Уместно ли будет сказать, что к счастью ничего страшного не произошло, или нет, я не знаю, так как в эти самые часы советские солдаты из последних сил сдерживали немецкие орды на подступах к Москве.
Товарищ Сталин ждал меня в своем кабинете с неизменной трубкой в руках. Увидев меня, он произнес:
- Георгий Максимиллианович, проходите, садитесь, - рукой он коснулся ближайшего к себе стула. - Извините, что так поздно.