Председатель: - Генерал, держитесь в рамках приличия. Здесь вы не можете ничего требовать. Однако, профессор, обращаюсь вновь к вам, насколько вы в курсе того, что творится на острове, насколько контролируете ситуацию?
Профессор Бартум (приглашенный): - Я владею информацией в полном объеме.
Председатель: - А конкретнее?
Профессор Бартум (приглашенный): - Субъекты общаются. Понемногу привыкают друг к другу. Поверьте, они милые, симпатичные люди.
Генерал Кардиф (приглашенный): - Ха-ха! Общаются! Сейчас я продемонстрирую, как так называемые «милые» люди общаются. В гостиной дома на острове в радиопередатчик вмонтировано подслушивающее устройство. Включите запись!
Тишина в зале. Включается трансляция.
«- Мужененавистница! Блондинка за рулем страшнее обезьяны…
- Кретин!
- Сумасшедшая!
- Не забывай, у нас война!..
(Звон разбитой посуды. Удары)…
- Истеричка!»
Шум в зале заседаний. Неодобрительные выкрики.
Генерал Кардиф (приглашенный): - Господа, профессор Бартум скрывает правду. Выбранные им субъекты неуправляемы и взбалмошны, психологически несовместимы. Поэтому процесс смешения генов естественным путем абсолютно исключен. Пример взаимоотношений между этими двумя человеческими особями лишний раз подтверждает известную истину: кромы патологически агрессивны, даже самую простейшую проблему предпочитают решать грубыми, зачастую военными методами. Мы столько лет живем рядом с ними, наблюдаем за развитием популяции. Им нельзя доверять. Требую немедленно прекратить эксперимент профессора и передать субъекты в ведение Департамента обороны. Наши специалисты сегодня же изымут нужные ткани и образцы и доставят напрямую в лабораторию. Тогда завтра мы начнем работу по смешению генов. Хватит слушать ученых! Ваша честь, господин Председатель, прислушайтесь же, наконец, к единственно правильному мнению.
Профессор Бартум (приглашенный): - Ваша честь, генерал Кардиф заблуждается: «k»-доминанты генетически, изначально гуманны по своей натуре. Просто историческая ситуация постоянно складывалась так, что им приходилось вести борьбу за выживание. Одно из достойнейших качеств кромов - способность к сопереживанию, состраданию, пониманию. Прошу Вас, дайте мне еще немного времени. Я… Я намерен им открыться.
Шум в зале.
Генерал Кардиф (приглашенный): - Бартум, вы с ума сошли?
Председатель: - Тише, тише господа. Генерал, уважайте высокое собрание. Профессор, вы не можете нарушить Главный Закон Предков. Вы прекрасно знаете, чем заканчивались подобные попытки ранее, поэтому и был принят окончательный вердикт: кромы никогда не должны узнать о существовании натов.
Профессор Бартум (приглашенный): - Проблема, с которой столкнулся наш вид, настолько неординарная, что можно пренебречь Главным Законом. Доверьтесь мне. Это единственный шанс всё решить миром. Я надеюсь на этих людей, на их отзывчивость.
Председатель: - Ох, профессор, как мне хотелось бы вам поверить. Но ситуация спорная. Ставлю вопрос на голосование: кто согласен с Бартумом?
Идет голосование.
Результаты голосования:
«за» - 8,
«против» - 7,
«воздержались» - 0.
Председатель: - Что ж, профессор, у вас неделя. На большее не рассчитывайте. И имейте в виду, в случае неудачи новых отсрочек не будет.
***
День не задался с самого утра. Илья наведался на кухню на рассвете - в тот час, когда там вряд ли могла находиться Тая. Налепив побольше бутербродов, прихватив несколько бутылок воды, Перегудов отправился на пляж рисовать. Вновь появиться в гостиной, чтобы серьезно поесть, он намеревался лишь поздним вечером, к обещанному, согласно разделению обязанностей, приготовленному и на его долю ужину. Но уже через пару часов краски пришлось отложить: закончились чистые листы. Выбор невелик: либо забыть о рисовании до завтра, либо с риском для жизни сбегать за новым альбомом. Вдруг повезет и он не столкнется нос к носу с соседкой.
Но ему, конечно же, не повезло. Мурлыча веселую мелодию, Тая размахивала в такт деревянной лопаточкой, умудряясь параллельно переворачивать на сковородке источающие неземные ароматы блинчики. Изобразив на лице полное равнодушие, но внутренне давясь слюной, Илья прошагал к полке у телевизора, сгреб листы под мышку и собирался возвращаться обратно. Но сложенные горкой на тарелке блинчики, такие румяные, такие аккуратные, притягивали взгляд посильнее дудочки йога. Поддавшись искушению, Илья на миг забыл о «военном положении», схватил верхний блинчик и, обжигая язык, засунул в рот – не убьет же его девица за крошечный кусочек теста. Не тут-то было: Тая больно стукнула Илью лопаткой по руке.
- За что? – взмолился Перегудов, на всякий случай, отбежав поближе к двери. – Мы же договорились: я убираю, чищу плиту, а ты готовишь.
- Я обещала только ужин, - жестко напомнила Тая.
Илья вернулся на пляж. Устроился под любимой пальмой, разложил краски, принялся за прерванную работу. Всматривался в горизонт, на неподвижные облака, разбросанные прозрачными комочками по небу, потом опускал голову и задумчиво водил кисточкой по альбомному листу. Он комбинировал очередную акварель из оттенков окружающего мира: голубого, белого, золотого, лазурного. И в какой-то момент понял, на бумаге у него получается вовсе не морской пейзаж. Раз за разом рука набрасывала один и тот же портрет – соседки Таи. Иногда плавную линию профиля, иногда только глаза. Причем это был не тот взгляд, холодный, презрительный, на который он натыкался на кухне, а пронизанный то страстью, то болью, то взывающий о помощи. Отражения тех эмоций, которые потрясли его однажды ночью.
Илья, очнувшись, отбросил листы: что за наваждение?
Рисовать расхотелось. И парень решил перебраться к бассейну. Где предсказуемо опять обнаружил соседку. Отступать поздно, Тая его заметила. Поэтому Илья молча подтянул свой шезлонг поближе к бортику, улегся на поролоновый матрас и подставил голый живот на растерзание горячему солнцу.
Сквозь не полностью прикрытые ресницы он подглядывал за девушкой. Тая, вздернув курносый нос, выдавила из тюбика на ладонь горку крема и старательно размазала по телу, периодически извиваясь, словно змея, чтобы достать до «неудобных» участков. Потом раскрыла стандартного формата журнал (их в гостиной скопилось с десяток на разных языках) и принялась лениво перелистывать страницы. Глянцевые издания созданы не для чтения, а для разглядывания. Для бессмысленного времяпрепровождения, что из себя и представляет отдых на острове.
В какой-то момент девушка отложила журнал, подошла к бортику, соскользнула в воду и поплыла.
Илья, сообразив, что ему тоже не мешает позаботиться о коже, повертел головой в поисках крема. В торце бассейна стоял столик с открытыми полочками. Илья выбрал флакон с темной жидкостью, открутил пробку и наклонил бутылочку. На ладонь вытекла небольшая доза ароматного масла. Вернувшись к шезлонгу и усевшись поудобнее, Илья щедро смазал открытые участки тела. Полупустой флакон небрежно поставил на бортик и потянулся за журналом, который Тая оставила «на берегу». Парень не заметил, как носком ноги зацепил бутылочку, та плюхнулась в воду. Темное маслянистое пятно противно расползлось по голубой поверхности.
Тая, замолотив руками, добралась до бортика и выскочила из воды.
- Криворукий кретин! - презрительно фыркнула девушка, схватила полотенце и потопала обратно в дом.