Не удержавшись, Наташа посмотрела вниз и встретилась с горящим взглядом зверя. Произошло то, что и должно было случиться: экспертам удалось идентифицировать обожженное до неузнаваемости тело.
Не дождавшись ответа, Халимов рявкнул:
— Что, отговорок не придумали? Ничего… вот отправлю я вас обоих на «промывку мозгов», и все станет на свои места.
— Господин полковник, — осторожно подал голос следователь. — Но ведь установлено, что Лавейни убита мощным разрядом излучателя. На рукоятке оружия обнаружены отпечатки пальцев Микки Роу. А сам Роу найден… с оторванной головой.
— Я это знаю, — членораздельно проговорил Халимов, с ненавистью глядя на Моргана. — Я знаю, что там был Роу с компанией своих дружков и там была Лесли. И она погибла. Теперь я желаю выяснить подробности. А эти двое… похоже, кого-то покрывают. Согласитесь, что их упорное молчание выглядит несколько… подозрительно?
— Согласен, — вздохнул следователь.
— Какая дикая ситуация! — взбешенный Халимов снова начал вышагивать по кабинету. — Мой лучший агент! Черт, черт! Я отсылаю ее в отпуск. Месяц я пребываю в уверенности, что она отдыхает… И — раз! Ее труп обнаруживают на какой-то занюханной планете. Там же находится еще один офицер Десанта, который хранит полное молчание! Черт! Лескова, как мне надо это понимать?
— Нам надо поговорить с Макаровым, — вздохнула девушка.
— С Макаровым! — Халимов воздел руки к потолку. — Они желают говорить с Макаровым! А почему не с Советом Безопасности? Или — на худой конец — не с Господом Богом? Что вы намереваетесь сообщить генералу такого, чего не мог бы услышать и я?
Лесли горестно смотрела на полковника снизу вверх. Она прекрасно понимала его состояние, чувствовала его недоумение и негодование, но не имела ни малейшей возможности сообщить Халимову о том, что умерла лишь наполовину.
Когда полковник умолк, подал голос Берт Смолс:
— Сэр, но нам действительно надо с ним поговорить. Это касается лейтенанта Лавейни.
— Лавейни…— сквозь зубы пробурчал Хали-мов. — Я, молодой человек, являюсь ее… вернее, являлся ее непосредственным начальником. И я имею право знать все, что касается моего офицера… столь зверски убитого.
— После Макарова, сэр, — твердо сказал Берт.
Полковник открыл рот, вероятно намереваясь обрушить на голову Берта все громы и молнии, которые только имелись в его распоряжении, но потом передумал.
— Черт бы побрал вас обоих! — заявил он, подходя к столу и протягивая руку к телефону. — Имейте в виду: я рискну. Но только в память о Лесли! Если же Макаров… короче, если ему не понравится то, что вы сообщите, у вас будут серьезные неприятности.
И начал ожесточенно нажимать кнопки.
Следователь с интересом следил за действиями полковника.
Тем временем Смолс мысленно спросил у Лесли:
«А что, собственно, мы должны рассказать Макарову? Я слабо представляю себе разговор с
«Берт, не волнуйся. Я попробую сама поговорить с ним. Если же мне не удастся его убедить, то… вам придется изложить все, что знаете».
После короткого телефонного разговора лицо полковника Халимова выражало откровенное недоумение. Развернувшись к Наташе и Берту, он сообщил:
— Генерал вас примет. Разумеется, животное придется оставить здесь.
— Не-ет! — в один голос воскликнули подследственные.
Халимов шумно вздохнул:
— Что-то у вас слишком много требований, молодые люди… Впрочем, это забота Макарова. Он у нас — известный любитель животных.
И всю троицу повезли на прием к генералу, который даже ради столь неординарной встречи не пожелал покинуть свой кабинет.
По дороге Лесли начала волноваться. От предстоящего разговора зависело их будущее: как ее собственное, так и Наташи с Бертом. Впрочем, за себя она волновалась мало. Фактически она — мертва, что было подтверждено экспертизой.
Она представляла себе разговор с Макаровым и так и эдак и вынырнула из тумана тревожных размышлений только тогда, когда они уже стояли перед толстой дверью, ведущей в кабинет генерала.
Меланхоличный секретарь Макарова, за время службы при генерале навидавшийся всякого, бесстрастно окинул взглядом полицейских, заполнивших приемную, напряженного Халимова и странную троицу: коротко стриженную девушку, мускулистого парня и большого желтого зверя.
Когда полицейские и Халимов расположились в приемной, секретарь по коммутатору доложил генералу, что визитеры прибыли. Отключив связь, он сделал жест рукой, приглашая посетителей пройти в кабинет.
Слегка побледневший от волнения Берт Смолс толкнул рукой тяжелую створку и пропустил вперед Наташу с римлой.
— Только эти трое, — услышали они спокойный голос секретаря у себя за спиной.
Шагнув через порог, Лесли почувствовала, как ее волнение куда-то исчезает. Здесь все было по-прежнему, так же, как и при последнем ее визите. Просторный кабинет, залитый светом, текущим из огромного окна, прикрытого пуленепробиваемым стеклом, П-образный стол и… тот, кто сидел за этим столом.
Глаза генерала Макарова оставались тусклыми и непроницаемыми все время, пока трое визитеров пересекали кабинет. Он не выказал ни малейшего удивления, увидев среди них экзотическое животное.
— Здравствуйте, сэр, — в один голос, с одинаковой неуверенностью произнесли Берт и Наташа.
Макаров со скучающей миной на лице подпер голову рукой, а другой небрежно махнул в сторону кресел.
Покосившись на римлу, Лескова и Смолс сели, а Лесли осталась стоять посередине между ними.
Она никак не могла решиться на контакт с Макаровым, однако чувствовала его тщательно скрытое напряжение.
— Здравствуйте, молодые люди, — проговорил генерал. — Слышал, слышал… Погром на планете Хон. Взбаламутили планетку… Такое количество трупов для них в новинку. И о чем же вы хотели со мной говорить? Я слушаю.
В кабинете воцарилась звенящая тишина. Макаров терпеливо ждал. Берт продолжал белеть от волнения, Наташа, наоборот, покрылась красными пятнами.
Лесли поняла, что больше тянуть время нельзя.
Она сделала шаг вперед по мягкому ковру и подняла голову. Макаров перевел взгляд на животное и совершенно неожиданно для себя услышал, как в его мозгу зазвучал знакомый голос:
«Леня, Леня! Послушай меня. Тебе ничего не мерещится, ты не сошел с ума. Ребята привели меня к тебе, потому что не было другого выхода… Леня, ты меня слышишь? Это я, Дубль-Эл…»
«Но где ты?» — Макаров сначала мысленно задал вопрос, а потом начал соображать, что вообще происходит.
«Я здесь. Меня не совсем убили!»
Большое животное, сделав еще один шаг вперед, подняло одну лапу и положило ее на край письменного стола Макарова.
Тот в свою очередь чуть приподнялся в кресле.
Лесли видела, что генерал начал волноваться. Тусклые глаза его утратили оттенок бутылочного стекла и сверкнули зеленью — почти такой же, как звезды на его погонах. На бледном лице появился слабый румянец.
«Леня, — продолжала настойчиво звать Лесли, — та тварь, которую мы с тобой хотели выследить, успела понять, что я за ней охочусь. И засунула мой разум в это тело, чтобы я уже никому и ничего не могла рассказать».
«Лесли?»
«Да, это я, я!»
«Но как… это случилось?»
«Долгая история. Главное, чтобы ты мне поверил. И тогда в ближайшее время мы сможем поймать нашу „мышку“.
Когда Макаров поднял руку, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу форменного мундира, Наташа с Бертом вздрогнули. Они оба внимательно наблюдали за генералом и за римлой, чтобы понять, в какой стадии находятся их переговоры.
Берт первым сообразил, что все в порядке. Перехватив вопросительный взгляд Наташи, он показал ей указательный и большой пальцы, соединенные в кольцо.
Девушка улыбнулась и немного расслабилась.
Макаров, на минутку отвлекшись от мысленной беседы, резко бросил: