- Можно и так. Вы не смутили меня, юноша и не испугали. Я увечен, это правда, которую бесполезно прятать. Но фехтую неплохо.
- Горбун имел в виду - сыграть, - вмешался Каспер. - Составить пару партий.
- Со мной? - изумился Янек и посмотрел на гостя так, словно, вдобавок к горбу, у него отросла парочка лишних голов, - вы и в самом деле хотите со мной играть?
- А в чем дело? Вы совсем не умеете играть честно? Так не беда, я научу.
- Честно? В "Журавля" - вытаращился Каспер.
Горбун повел плечами, сбрасывая плащ. Синей змеей он сполз на скамейку и остался лежать, словно охранял территорию. Гость подвернул рукава дорогой шелковой рубашки, обнажая по локоть крупные, сильные руки.
- Свет клином сошелся на вашем "Журавле", - фыркнул он, - мало на свете честных игр?
- Например? Насколько я знаю, в любой мухлюют.
Горбун по-хозяйски, словно родился и вырос в этой хижине, заглянул в буфет, вытащил три большие деревянные чашки для бульона. И крупный фиольский орех. Все это он сгрузил на стол, провел ладонью по столешнице, придирчиво оценивая ее, похоже, на гладкость. И бросил свой фирменный, отрешенный взгляд сначала на Каспера, потом на Дубль-луну.
Те хором промолчали, но горбуна это вполне устроило. Он перевернул чашки донышками вверх, выставил в ряд и толкнул орех под крайнюю. Четыре отточенных движения, явно, привычных, давно отработанных - и чашки несколько раз поменяли места. Машинально Янек "проводил" глазами нужную.
- Ставочки, господа?
- И в чем смысл?
- Угадать, под какой чашкой орех.
- Хм, - Каспер недоверчиво покачал седой головой, - И что, в эту игру совсем нельзя смухлевать? Никак?
- Сам подумай, - предложил Крейг, - ну, как здесь смухлюешь? Абсолютно невозможно. Самая честная из всех честных игр. Моя рука против твоего глаза. Что ставишь?
- А... медяшку. Так, для смеха.
- Медяшку - так медяшку, - горбун пожал плечами и принялся быстро двигать чашки, меняя их местами.
Каспер напряженно следил за нужной и, как только посуда замерла, уверенно ткнул пальцем в ту, что была ближе к нему:
- Тут!
- Уверен?
- Как в том, что когда-нибудь сдохну!
Горбун прищурился. И поднял чашку.
- Поздравляю, друг. Ты, кажется, бессмертный.
Ореха под чашкой не было.
- Как же так? - Каспер протянул ладонь пощупал стол, - Он должен быть здесь. Это какая-то магия?
- Я не маг - и ты это знаешь. - Крейг улыбался.
- Она здесь, - произнес Янек и поднял среднюю. Орех был под ней.
Крейг одобрительно кивнул, накрыл его чашкой - и посудины снова пришли в движение, быстро, четко, вызывающе просто...
- Тут, - сказал Каспер. В этот раз он выбрал среднюю чашку.
- Может быть, - усмехнулся горбун. Поднял.
- К осьминогам в задницу! Почему?!!
- Ты просто невнимателен. Янис?
- Левая, конечно. - Дубль-луна проводил взглядом орех, который снова занял место под кружкой. -А, хочешь, усложним задачу,
- Усложним? Как именно? - заинтересовался Крейг.
- Глаза мне завяжи.
Темные брови взлетели под самый лоб:
- Уверен?
- Завязывай, - широко улыбнулся Янек.
- Так, может, и ставку поднимем? - вкрадчиво спросил Крейг.
- Уверен? - передразнил его шулер, - Давай так: если я сейчас проиграю - исполню твое желание. Любое - но только из тех, которые можно выполнить до заката.
- А если выиграешь?
- Отдашь мне то, что под рубашкой прячешь...
- О-о, - горбун насторожился, - это не слишком интересная вещь. Для посторонних.
- Ну так и желание до заката - так себе ставка, - подначил Янек, - в самый раз для честной игры. Или коленки дрожат?
- Хочешь пощупать? - серьезно предложил горбун.
Двое оторопело поглядели друг на друга:
- Слушай, как мы дошли до таких разговоров? - спросил Янек.
Горбун мотнул головой, словно в ухо попала вода, сдернул с головы Каспера косынку и сунул ему же в руки.
- Вяжи глаза своему приятелю. Только чтобы плотно!
В нос ударил острый запах рыбных потрохов. Янек поморщился, резкие запахи его отвлекали. Но отрешаться он тоже умел.
- Готов? Ничего не видно?
- Как безлунной ночью в угольной кладовке, - заверил Янек, - давай, верти.
Мир под черной повязкой сделался вдруг не просто объемным - четырехмерным. Каждый звук существовал отдельно, создавая вокруг себя колебания, которые распространялись во все стороны и проходили насквозь. Для них не было препятствий. Какая там стенка чашки, вы о чем, господа? Эти колебания спокойно могли просочиться через городской вал, не потеряв ни крупицы знания, которое они несли в себе и с собой.
Дубль-луна не просто слышал шорох краев чашек по струганной столешнице, он слышал историю каждой чашки: одна из них была старшей, мастер выточил ее на два дня раньше, чем "близняшек".