- Это похвально, дочь Неба. Но что ты хочешь? И - кто ты?
- Я Виола. Баронесса Лефраж. И я... хочу взять в мужья осужденного.
Такого точно никто не ждал. Хотя, зная Виолу, можно было предположить - и не только это. Барон, в отличие от отца Эшери, придерживался совершенно противоположных взглядов на воспитание. И своенравную дочку, с рождения, не то, что пальцем не тронул - даже не погрозил. И сейчас огребал позор в обе руки. Должно быть, жалел, что камни площади сложены так добросовестно - и захочешь под землю провалиться - а никак.
- Дочь Неба, - Сай наклонил голову, - похвально, что ты учишь историю и знаешь древний обычай. Но на месте твоего отца я бы немедленно прогнал твоего учителя без рекомендаций. Девица благородного рода может взять в мужья у эшафота - и спасти только осужденного светским судом. Вора. Убийцу. Даже пирата. Но суд Храма стоит выше как светских законов, так и светских обычаев - так троны небесные стоят выше тронов земных.
Сай улыбнулся улыбкой наполовину отеческой, снисходительной - зато на вторую, натурально, змеиной.
- Если ты тверда в своем намерении взять этого человека в мужья, и он не против - ты можешь разделить его участь. Взойти на костер вместе с ним - и принести в дар чистое сердце, чтобы молить Святых Древних помиловать его душу. Согласна, дочь Неба?
Виола в растерянности замерла. Она была готова к скоропалительной свадьбе, но не к костру. Сай уже открыл рот, чтобы произнести что-то нелестное о нравах нынешних девиц... Положение спас отец рыжей, выскочив следом. Он крепко ухватил ее за руку и потащил назад. Молча.
Виола бросила отчаянный взгляд на герцога Монтреза. Его губы дрогнули в легкой улыбке:
- Благодарю за попытку, смелое сердечко.
На костер он поднялся сам. И руки за спину завел, позволяя себя привязать. И, лишь когда приблизился палач, чтобы надеть осужденному на голову плотный мешок, Эшери покачал головой.
- Думаешь, я лица Серой Госпожи испугаюсь? - мягко спросил он. И палач не нашелся с ответом, смешался и отступил.
Холодное солнце на пару с ветром плясали в золотых волосах герцога, стараясь их растрепать и запутать. Эшери поднял голову - и обвел площадь долгим взглядом, поверх голов. Саю показалось, что палач Атры что-то видит там, в небе или выше... Но что он мог видеть в небе? Ведь не облачную дорогу! Ясно, что пойдет он не по облакам, а по уголькам.
Но почему так странно его лицо? Сай видел достаточно храбрых людей. И голову в петлю совали чуть ли не с песней, и сами палачей подбадривали - всякое было. Но Монтрез вовсе не выглядел простившимся с миром, озабоченным лишь тем, чтобы не уронить достоинство в последние минуты на земле.
Он... И тут Сай сообразил, что это за выражение.
Монтрез ждал. Спокойно. Терпеливо. Полностью доверяя судьбе, богам, демонам... или кому-то еще. Маршал ни единого мгновения не сомневался, что ему сегодня не умирать.
Его Святость закрутил головой, лихорадочно пытаясь сообразить, что он мог упустить. Оцепление с арбалетами. Благословение. Антимагический браслет. Выхода у Монтреза не было.
Палач отошел подальше - и с размаху бросил факел в сухие, политые земляным маслом, дрова. Сполохи огня заплясали на них, пытаясь родить саламандру.
Глава 32. Когда все идет по плану - это не к добру
В деле разжигания огня есть свои сложности. Нужно учесть ветер, сорт и степень просушки древесины, правильно сложить костер. И все это важно - но не тогда, когда дрова заранее сбрызнуты густым и мерзко пахнущим земляным маслом. С ним и вода горит...
Но почему-то не горело! Пламя отказывалось разгораться, хотя в костер швырнули уже с полдюжины трескучих и рассыпающих искры факелов. Оранжевые язычки облизывали дерево и тут же прятались, словно стыдились или боялись.
- У него амулет против огня, - сообразил Сай.
...Могло ли что-то в этот день пойти для Его Святости по-другому? Наверное - да. Но боги ревнивы и не любят тех, кто подменяет их подлинную волю своей. Они долго терпят, но лишают своей защиты всегда внезапно. И ты оказываешься один на один с миром, который на тебя зол. А уж мир не медлит. У него терпения не много. Можно сказать - и вовсе нет.
Сай подошел к костру вплотную. Может быть, слишком близко? Но как иначе он мог сорвать с шеи Монтреза грубо обработанную бронзовую бляшку на простом черном шнурке?
Герцог дернулся, губы шевельнулись, намереваясь что-то сказать... Никто не успел.
Его Святость вспыхнул мгновенно, весь, огромным ярким факелом - словно пламя за что-то рассердилось на него и вот, получило возможность отомстить. Пол стука сердца - и на камни упал серый пепел.