Юрий машинально отметил, что она довольно симпатичная, напоминает его первую подружку.
― Я уверен за своих людей. Они контролировали весь процесс подготовки к полёту. Никто со стороны не мог проникнуть в сборочный цех или на стартовую площадку, а технический персонал в связях с иностранными спецслужбами замечен не был.
― И что же дальше ждёт российскую космическую программу? Вы уступите Марс или попытаетесь ещё раз отправить корабль к этой планете? ― последовал вопрос китайского журналиста, снова к Макарову.
― Время покажет, но, думаю, второй вариант ближе к истине, ― снова ответил Валентин Андреевич.
― А вы, Юрий? Что вы скажете? ― наконец, очередь дошла и до Карташова. Вопрос задал представитель южноафриканского информационного агентства, названия которого Юрий так и не смог запомнить. Хотя сам корреспондент выглядел весьма запоминающимся: молодой мужчина ростом под два метра и очень чернокожий.
― Мне очень жаль, что полёт сорвался. Я действительно хотел послужить своей стране…
― А если вас снова пригласят полететь, если Россия всё же решится на второй полёт?
Парень замялся, подумав об Ольге: что она скажет, если он снова примет решение, не посоветовавшись с ней? Затем в памяти всплыла её фраза: «Вы, мужчины, любите всегда всё делать по-своему… Но я всё равно буду любить тебя!..», и он произнёс:
― Да, я готов и с удовольствием повторю полёт, если меня выберут в члены экипажа.
При этом он смотрел прямо на задавшего ему вопрос журналиста, но боковым зрением видел, что все остальные, сидящие за столом, напряжённо глядят на него.
― Господин Макаров, вы пошлёте во второй раз в космос Юрия Карташова? ― прямо в лоб задал вопрос Юрген Кёлер.
― Эээ… я не могу вам сказать: это должен решать президент, руководство страны… ― неуверенно произнёс руководитель полётов.
«Вряд ли они выберут меня, ― подумал Юрий, ― после того, что случилось. Слишком уж ассоциируется с моим именем эта авария. Будет кто-то другой или другие. Всё-таки посылать одного человека ― дополнительный риск».
Пресс-конференция продолжалась в общей сложности около сорока минут. Им задали ещё несколько вопросов, а затем все разошлись. Юрий простился с Макаровым и остальными, и через несколько минут оказался уже в машине на парковке перед пресс-центром. Ольга ждала его внутри. Она лишь молча посмотрела, когда муж сел рядом, но ничего не сказала. «Без сомнения, она злится за то, что я выразил готовность снова лететь», ― подумал Юрий.
Домой они добрались также молча. Ольга ушла готовить обед, а Юрия «атаковали» дети с расспросами, что да как. Они были удивлены, что он так быстро вернулся, ― ведь они морально приготовились не увидеть отца ближайший год. И всё-таки он отметил, что они рады тому, что он здесь и сейчас с ними, а не где-то далеко в холодном и бездушном космосе. И ему показалось, что Вика чуть больше Матвея довольна этим.
Они задавали отцу вопросы о подробностях того, что произошло, и никак не могли поверить, что он ничего не помнил.
― Так бывает: это называется частичная потеря памяти, ― стал объяснять мужчина своим детям.
― А это пройдёт? ― тут же спросила Вика.
― Должно. По крайней мере, так врачи говорят…
Карташовы пообедали, и остаток дня прошёл в приятных заботах и семейных хлопотах. Юрию поступало много звонков: от родителей, друзей, знакомых с пожеланиями скорейшего восстановления и возвращения к полётам. А соседи заходили, чтобы сказать слова поддержки лично. Всё это хоть и было приятно, но порядком утомляло, так что мужчина с нетерпением ждал вечера, когда можно будет отдохнуть и как следует выспаться.
Едва он лёг, сон уже начал наливать его веки тяжестью. Ольга что-то говорила, наверно, желала спокойной ночи. Юрий тоже что-то пробормотал в ответ, а затем «провалился».Ему снился космос, безграничный чёрный океан, подсвеченный миллиардами звёзд. Карташов свободно плыл по нему, и это ощущение было легко и прекрасно. Он чувствовал себя в своей стихии, не испытывал ни тревоги, ни страха.
Юрий наблюдал, как вдалеке проносятся кометы и метеоры, неспешно вращаются планеты, вспыхивают и гаснут звёзды. Сначала движение его казалось хаотичным, но постепенно Юрий осознал, что движется именно к Марсу ― красная планета понемногу приближалась, и на её поверхности постепенно всё яснее вырисовывались особенности рельефа. Карташов, как заворожённый, наблюдал эту картину, внутренне весь распираемый от счастья, что всё-таки побывает на Марсе.
Но в какой-то момент его взгляд невольно обратился в сторону, туда, где на фоне Земли висела Луна. Какая-то точка, столь крошечная, что и не различишь отсюда, маячила рядом с естественным спутником. У Юрия вдруг появилось смутное чувство тревоги. Он понял, что эта точка имеет какое-то очень важное значение, и потому ему обязательно нужно добраться до неё, увидеть, рассмотреть во всех деталях.
Карташов отклонился в сторону и направился туда. Но что-то мешало ему, словно отталкивало назад, создавая огромное сопротивление, через которое с каждой секундой становилось всё труднее пробираться. Но Юрий старался, изо всех сил продолжая движение. Медленно-медленно, но точка становилась крупнее. И всё-таки не достаточно, чтобы сказать, что же это такое. Нужно приблизиться ещё, ещё…
В этот момент Юрий проснулся. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы понять, что это был сон. И ещё несколько, чтобы почувствовать, что он весь вспотел от напряжения. Юрий оглянулся на Ольгу ― она спокойно спала и, кажется, ничего не почувствовала. Посидев ещё некоторое время, мужчина встал и направился на кухню, чтобы выпить воды. Он не стал включать свет, чтобы не беспокоить жену, так что двигаться пришлось на ощупь.
В коридоре он едва не столкнулся с Кометой, которая возвращалась откуда-то на своё обычное место для сна. Собака отскочила от хозяина и негромко зарычала. Юрий попробовал приласкать животное и успокоить его, но Комета с неохотой далась ему в руки.
Всё время, что мужчина гладил её и чесал за ухом, собака не переставала тихо рычать, и даже в темноте Юрий заметил, что она как-то странно смотрит на него, словно не доверяет или даже боится. Он вспомнил, что в течение всего дня Комета смотрела на него точно так же, чему он в суете дня не придал особого значения. Но ведь собака всегда любила его больше всех в этом доме!
И Юрия вдруг поразил внезапный приступ страха. Всё вокруг: знакомые светло-бежевые стены, лично выкрашенные Ольгой, мебель, которую они покупали вместе, а потом он сам собирал, картины, фотографии, занавески, слегка колыхавшиеся в этот момент на лёгком ветру, детские самокаты, прислонённые неподалёку от входной двери, — всё это внезапно показалось ему чужим, купленным, собранным, поставленным кем-то совершенно другим, в какой-то другой жизни, другом мире… А он, Юрий, здесь совершенно лишний, чужой… Это было странное, даже жуткое чувство.
========== Глава V ==========
Это ощущение продолжалось у Юрия несколько минут, а затем прошло. Обстановка вокруг снова стала привычной, и он постепенно успокоился. Прошёл, как и собирался на кухню, выпил стакан воды, а затем вернулся в постель. Ольге решил ничего не говорить, чтобы не пугать её.
Однако ещё долго молодой мужчина не мог уснуть, размышляя над странным сном. Юрию было досадно, что он так и не смог приблизиться на достаточное расстояние, чтобы рассмотреть или хотя бы примерно понять, что же всё-таки за неведомая точка светилась на тёмном космическом полотне. Он гадал, сможет ли ещё хоть раз увидеть этот сон и разгадать, наконец, тайну. Однако, постепенно Юрий вновь забылся сном, которого уже не запомнил.