— Она нужна тебе для того, чтобы убийца вернулся и доделал свое дело. Вот для чего служит наживка.
— Неужели? Агенты, работающие под прикрытием, постоянно рискуют, потому что действительно являются наживкой. Я не прошу Кэсси делать что-то такое, в чем я не смогу ее подстраховать, не смогу прийти на помощь в следующую же секунду…
— Нет! — отрезал Сэм. — Даже не думай.
Фрэнк удивленно поднял брови.
— А ты кто такой — ее мамочка, что ли?
— Я главный следователь по этому делу, и я говорю, что из твоей задумки ни хрена не выйдет.
— Даю тебе десять секунд, дружище, на то, чтобы подумать, прежде чем…
Я возмутилась — эти нахалы говорят обо мне так, будто меня здесь нет.
— Эй, вы о чем? — спросила я.
Оба разом повернулись ко мне.
— Извини, — произнес Сэм как-то глуповато и одновременно с вызовом.
— Привет! — дурашливо произнес Фрэнк и осклабился.
— Фрэнк, официально заявляю — это самая безумная затея из всех, которые мне когда-либо приходилось слышать, — проговорила я. — Ты совсем спятил. Ты просто…
— А что тут безумного? — потребовал ответа уязвленный Фрэнк.
— Господи! — воскликнула я и, пригладив рукой волосы, повернулась на триста шестьдесят градусов, соображая, с чего начать.
Холмы, поля, «тормозные» полицейские, заброшенная сторожка с мертвой девушкой — все это самая что ни на есть реальность, а не кошмарный сон.
— Отлично, давайте начнем вот с чего: такое невозможно. Ничего подобного я раньше не слышала.
— В том-то и вся фишка моего плана! — пояснил Фрэнк.
— Когда выдаешь себя за того, кто реально существует, то самое большее на полчаса. Причем ради чего-то конкретного — например что-то передать совершенно незнакомому человеку или что-то у него забрать. А ты предлагаешь мне окунуться в самую гущу жизни этой девушки лишь потому, что я чуть-чуть на нее похожа…
— Чуть-чуть?
— А ты знаешь, какие у нее глаза? Что, если они голубые или…
— Доверься мне, детка. Они карие.
— А что, если она программист-компьютерщик или играет в теннис? Или левша? Такое не сымитируешь. Раскусят моментально, за час спалишься.
Фрэнк вытащил из кармана куртки смятую пачку и выудил из нее сигарету. В глазах снова сверкнул знакомый мне огонек — мой бывший начальник обожает риск.
— Кроме того, я в тебя верю, детка. Хочешь сигаретку?
— Нет, — отказалась я, хотя жуть как хотелось курить.
Я не могла усидеть на месте и все расхаживала по отделявшему нас пятачку земли, поросшему высокой травой. «Она мне даже не нравится», — так и подмывало меня сказать ему, но это был бы перебор.
Фрэнк пожал плечами и закурил.
— Возможно или невозможно — об этом моей голове болеть. Обещаю тебе: прежде чем приступим к работе, я все точно выясню. Что дальше?
Сэм смотрел в сторону, засунув руки в карманы.
— Дальше вот что — существует такая вещь как этика, — ответила я. — У этой девушки есть родственники, друзья. Неужели ты им скажешь, что она жива и здорова и ей нужно лишь наложить несколько швов, в то время как она лежит на столе в морге и Купер копается в ее внутренностях. Это ужасно, Фрэнк!
— Она жила под чужим именем, Кэсс, — попытался вразумить меня Фрэнк. — Ты на самом деле думаешь, что она поддерживает отношения с родственниками? Когда выследим преступника, все будет кончено. Они никогда ни о чем не узнают.
— А ее соседи? Полицейские сказали, она живет в доме вместе с несколькими студентами. Что, если у нее есть бойфренд?
— Те, кому она небезразлична, захотят помочь нам в поимке подонка, который напал на нее. Вот чего я добиваюсь, — объяснил Фрэнк и выпустил струю дыма.
Плечи Сэма опустились. Он думал, Фрэнк просто рисуется. Но Сэм никогда не работал под прикрытием и не знает, что это такое: тайные агенты — совсем другой народ. Они готовы на что угодно как по отношению к себе, так и к другим людям, лишь бы вычислить и поймать преступника. Тут с Фрэнком спорить бесполезно, ведь он отвечает за свои слова. Если его человека убьют и кто-то скроет от него сей факт ради поимки убийцы, он безропотно это проглотит. Вот чем, пожалуй, так привлекательна работа под прикрытием: безжалостностью и отсутствием всяких границ. От таких вещей порой дух захватывает. Впрочем, именно потому я тогда ушла от Фрэнка.
— А дальше что? — спросила я. — Когда все закончится? Скажешь им: «Мы забыли сказать, это был двойник, а ваша соседка на самом деле умерла три недели назад»? Или мне придется оставаться Лекси Мэдисон до конца дней?
Фрэнк задумался и, прищурившись от яркого солнца, посмотрел на меня.