— Не отнекивайся. Оливия еще в прошлом году послала меня к чертям собачьим. С Холли я теперь общаюсь лишь раз в месяц да еще две недели летом. А как твой Сэмми относится к тому, что я сплю у тебя?
Взгляд его оставался спокоен; раздражения в голосе я тоже не заметила, а вот смысл сказанного был предельно ясен: «Не лезь не в свои дела».
— Никак, — ответила я и встала, чтобы проверить, как там поживает наш кофе. — Работа — дело святое.
— Ты думаешь? А мне в воскресенье показалось, что его мысли заняты чем-то другим.
Все-таки он зол на меня из-за Оливии. Извиняться не стоит, будет только хуже. Не успела я придумать, что бы такого сказать, как раздался звонок в дверь. Я даже подскочила (надеюсь, не слишком высоко) и направилась к двери, умудрившись по дороге больно удариться ногой об угол дивана. Фрэнк, не вставая с пола, проводил меня вопросительным взглядом.
Это был Сэм.
— А вот и ответ, — произнес Фрэнк с довольной ухмылкой и встал. — К тебе у него доверие полное, а вот что касается меня, это еще как сказать. Ладно, встречай гостя, кофе я беру на себя.
Сэм выглядел измученным. Его усталость я почувствовала сразу — он весь словно обмяк, когда целовал меня, и вздохнул, будто у него гора свалилась с плеч.
— Как я рад тебя видеть, — произнес он, однако в следующий миг заметил Фрэнка. Тот помахал ему рукой из кухни. — А… понятно.
— Добро пожаловать в лабораторию по созданию Лекси Мэдисон, — бодро отозвался Фрэнк. — Кофе будешь? Или свинину в кисло-сладком соусе? С хлебцами или без?
— Буду, — ответил Сэм и заморгал. — То есть нет. Только кофе. Если у вас работа, зачем вам мешать. Я лишь хотел… ты очень занята?
— Ничего страшного. Мы как раз ужинали. А ты сам что сегодня ел?
— Обо мне не беспокойся, — уклончиво ответил Сэм, опустил на пол сумку и принялся снимать пальто. — Тебя можно на пару минут? Если, конечно, ты не очень занята.
Вопрос был задан мне, но с ответом влез Фрэнк:
— Какие могут быть вопросы! Давай присоединяйся! — Он помахал рукой, указывая на футон. — Молоко добавлять? А сахар?
— Без молока, два куска сахара, — ответил Сэм и рухнул на футон. — Спасибо.
Меня не проведешь: он был голоден как пес, однако притрагиваться к купленной Фрэнком еде не желал. В его сумке лежали ингредиенты для чего-то более изысканного, нежели цыпленок в лимонном соусе, и, положи я ему сейчас на плечи руки, уже минут через пять Сэм снова был бы самим собой. Похоже, то, что касается наших с ним отношений, мое участие в тайной операции, не самое для нас страшное.
Я села рядом с Сэмом — как можно ближе, но не вплотную — и спросила:
— Как дела?
Он быстро пожал мою руку, а сам потянулся к пальто, переброшенному через спинку дивана, и вытащил записную книжку.
— Ага, вот она. Главным образом мы пытались сузить круг подозреваемых. Ричард Дойл, тот самый, что обнаружил тело. Стопроцентное алиби. Затем проверили все папки из «бытовухи», которые ты пометила. Здесь тоже все чисто. Теперь занимаемся остальными фигурантами и убийствами, которые ты расследовала. Но пока ничего.
При одной только мысли, что «убойщики» копаются в моих папках, а в их головах тем временем рождаются версии одна неправдоподобнее другой — вы слышали, они так похожи! — у меня кольнуло между лопатками.
— Похоже, что Интернетом она не пользовалась. В сеть под своим логином ни разу не входила. Странички на Myspace у нее не было. Даже электронным адресом, который получила в Тринити, и тем не пользовалась. В общем, здесь все по нулям. Что касается самого колледжа, тут тишь да гладь — никаких конфликтов, никаких склок. Возникает впечатление, будто там такие вещи вообще не проходят. Так что, если бы что-то было, мы наверняка бы знали.
— Не хотел говорить, но придется: я тебя предупреждал, — произнес Фрэнк ангельским тоном, расставляя чашки. — Впрочем, жизнь порой заставляет делать то, что тебе неприятно.
— Это точно, — рассеянно согласился Сэм. Фрэнк наклонился к нему и лакейским жестом подал ему чашку, а сам подмигнул мне из-за спины. Я сделала вид, что не заметила. Одно из правил Сэма: никогда не порти отношений с теми, кто занят с тобой в расследовании. Однако есть люди — например, наш бесценный Фрэнки, — которые настолько толстокожи, что в упор не видят, когда он зол. — Знаешь, Кэсси, что я подумал… Если нам и дальше сужать круг подозреваемых, это может длиться бесконечно. Но раз у нас никаких мотивов и никаких зацепок, что нам еще остается? Мне просто не от чего оттолкнуться. И я подумал: вот бы мне в руки хотя бы одну стоящую идейку, чтобы знать, что искать… Не могла бы ты мне помочь?