— Мы обнаружили его у костра, — объяснила Софи, ткнув пальцем в торчавший из земли маркер.
— Как по-твоему, когда тут делали привал? — поинтересовалась Кэсси.
— Золу пока не смыло дождем. Я просмотрю график осадков, но там, где я живу, дождь шел в понедельник утром, а это всего в двух милях отсюда. Похоже, кто-то ночевал здесь прошлой или позапрошлой ночью.
— Можно посмотреть окурки?
— Чувствуйте себя как дома, — ответила Софи.
Я нашел в кейсе маску и пинцет и присел на корточки у одного маркера возле костра. Это был окурок самокрутки, довольно тонкой и выкуренной почти до конца; очевидно, кто-то берег табак.
— Марк Хэнли курит самокрутки, — усмехнулся я, выпрямившись. — И у него длинные светлые волосы.
Мы с Кэсси переглянулись. Шел уже седьмой час вечера, в любой момент мог позвонить О'Келли и потребовать отчета, а на разговор с Марком ушло бы много времени. К тому же мы понятия не имели, где стоит домик археологов.
— Ладно, забудь, побеседуем с ним завтра, — махнула рукой Кэсси. — Я хочу на обратном пути заскочить к преподавательнице балета. К тому же умираю с голоду.
— С ней всегда чувствуешь себя как с маленькой собачкой, — заметил я Софи.
Хелен посмотрела на меня с испугом.
— Да, но очень породистой! — весело отозвалась Кэсси.
Когда мы возвращались через холм к машине (мои ботинки, как и предупреждал Марк, превратились в полное дерьмо, ржаво-красная глина забилась во все щели; они обошлись мне недешево, и я утешался мыслью, что обувь преступника находилась в таком же состоянии), я оглянулся на лес и снова увидел белую вспышку: Софи, Хелен и один из криминалистов медленно двигались среди деревьев словно три призрака.
4
Академия танца Симоны Кэмерон находилась в дублинском районе Стиллорган, рядом с магазином видеозаписей. В соседнем переулке трое подростков в обвислых брюках катались на скейтбордах и вопили во все горло. Помощница преподавательницы, Луиза, милая девушка в черных пуантах, черном трико и длинной, по щиколотку, черной юбке (пока мы поднимались вверх по лестнице, Кэсси бросила на меня лукавый взгляд) сообщила, что у мисс Кэмерон вот-вот закончатся занятия, и попросила подождать в приемной.
Кэсси подошла к доске объявлений, а я огляделся по сторонам. На этаже было два танцкласса с маленькими круглыми окошками в дверях. В одном Луиза показывала малышам, как изображать бабочку или птичку — что-то в этом роде, а в другом девочки в белых трико и розовых колготках, разбившись на пары, подпрыгивали и вертелись на полу под звучавший на плохой пластинке «Вальс цветов». Большинство из них выглядели, мягко говоря, не очень впечатляюще. Учительница, женщина с копной седых волос перетянутой лентой, но стройным и поджарым телом молодой спортсменки, была одета так же, как ее помощница, а в руках держала указку и постукивала ей по лодыжкам и плечам учениц.
— Посмотри, — тихо произнесла Кэсси.
Я увидел большое фото Кэти Девлин, хотя узнал ее не сразу. Она была в чем-то белом и воздушном и с невероятной легкостью делала изящное па. Внизу тянулась крупная надпись: «Отправим Кэти Девлин в Королевскую балетную школу! Пусть нами гордятся!» — и подробности благотворительной акции: концертный зал в церкви Святого Албана, 20 июня, 19:00. Вечер с учениками Академии танца, стоимость билетов десять евро, все сборы пойдут на оплату учебы Кэти. Интересно, на что теперь потратят эти деньги?
Под фотографией висела вырезка из газеты, запечатлевшая Кэти у станка. Ее глаза, отраженные в зеркале, с недетской серьезностью смотрели на фотографа. «Айриш таймс» от 23 июня: «Взлет маленькой танцовщицы из Дублина». «Конечно, я буду скучать по своей семье, — говорит Кэти, — но не могу больше ждать. Я хотела танцевать с шести лет. Иногда думаю, что однажды проснусь, и все окажется сном». Статья, конечно, помогла сбору средств для Кэти, зато нам оказала медвежью услугу: педофилы тоже читают утренние газеты, фотография бросалась в глаза, значит, преступник мог жить в любой точке страны. Я взглянул на другие объявления: «Продается балетная пачка, размер 7–8»; «Всем, кто живет в Блэкроке! Хотите вместе арендовать автомобиль для поездок на занятия?»
Дверь класса отворилась, и оттуда выпорхнула стайка девочек, болтавших и толкавшихся друг с другом.
— Чем могу помочь? — спросила появившаяся на пороге Симона Кэмерон.
У нее был красивый голос, глубокий и сильный; однако, взглянув на ее костистое и изрезанное морщинами лицо, я сообразил, что она гораздо старше, чем казалась на первый взгляд. Наверное, Симона приняла нас за родителей, которые собираются устроить на танцы свою дочь. На мгновение мне захотелось подыграть ей: спокойно спросить о плате, о графике занятий, а потом уйти, продлив жизнь ее лучшей ученице.