А Федор все еще не был уверен в том, что действительно прикончил «своего» полицая.
— Может, вернуться и добить? — предложил он.
— Что ж, теперь это можно, — согласился командир группы.
И тут неожиданно для всех вмешался Василь.
— Не надо, это Зыга, — сказал он. — Будет отстреливатъся. Не ходи.
— Слышите? Шайдоб жалеет меня, — зло рассмеялся Володя и сбросил шинель. Пуля пробила левую руку ниже локтя, не затронув, к счастью, кость. Зина перевязала рану бинтом, который всегда брала с собой на всякий случай.
Василь с ужасом смотрел на хлопцев. И когда Микола подтолкнул его, приказывая шагать быстрее, полицай заскулил:
— Братцы, я виноват… Знаю, что пощады мне не будет… Но тяжело умирать от ваших рук, пускай бы кто-нибудь другой…
— Ты знаешь, кого этот гад застрелил? — обратился Володя ко второму полицейскому. — Нашу партизанку-комсомолку.
— Он мне говорил.
— Согласен его прикончить?
— Могу, — не раздумывая, согласился пленный.
— Вот и отлично. Твой друг по оружию тебя и убьет, — мрачно «утешил» Шайдоба Володя.
В условленном месте их встретили Иван и Фридрих. У полицаев глаза полезли на лоб от удивления, когда они увидели немца.
Командир отряда начал беспокоиться: группа подрывников давно должна была вернуться, а ее нет и нет.
«Хоть бы с ними чего-нибудь не случилось», — думал Илья Карпович. Сергеев, больше знавший Володю, успокаивал его:
— Парень с головой, на рожон не попрет. Прежде чем что-то начать, основательно обдумает, посоветуется со своими хлопцами. Я за них не волнуюсь.
В эту минуту им доложили о возвращении группы. Командир и комиссар вышли из землянки.
— Ты где пропадал? — строго спросил Илья Карпович.
Володя подробно рассказал обо всех перипетиях похода, не скрыв ничего. Командир внимательно выслушал, но счел нужным предупредить, что в дальнейшем не потерпит никакого самоуправства.
— Ты обязан только выполнять мои или комиссара приказания, понял? — в заключение добавил он.
Володя насупился:
— Так я и знал, что вы будете меня ругать. Но иначе поступить не мог.
Илья Карпович ушел в землянку, а Сергеев, внимательно приглядевшись к Володе, спросил у ребят:
— Что это с ним?
Но все словно воды в рот набрали. Только Микола отважился внести некоторую ясность:
— Легко ли двое суток глаз не смыкать.
— Ладно, хлопцы, идите отдыхать. Пленных допросим потом.
Зина принесла санитарный пакет, йод и еще раз перевязала Володе рану. Рука посинела и вспухла.
Шли дни. Командование так и не узнало, что командир диверсионной группы ранен. Отряд готовился к подходу, а куда — Володе пока не говорили.
— Что это за секретная операция у нас готовится? — не выдержав, спросил он у Сергеева.
Тот усмехнулся и ответил, что ему, пожалуй, об этом не нужно знать.
— Большего секрета, чем ваше нахождение в хлеве пожалуй, не было, — Володя сделал ударение на послед них словах.
— Ну и ядовитый же ты стал, чертяка, — засмеяло комиссар и взял юношу за руку.
Тот невольно вскрикнул.
— Ты ранен?
Пришлось признаться.
— Почему скрывал?
— Думал, само заживет.
— А мы как знали, когда решали, какую группу ставить для охраны лагеря. Отряд уходит взрывать мост через Березину. Разведка установила, что гитлеровцы усилили охрану мостов, но, надеюсь, удастся разбить с помощью минометов.
— Ни пуха вам, ни пера. Придется мне малость сидеть: рукой не могу пошевелить.
Сергеев сообщил, что суд над полицаями состоится после возвращения отряда в лагерь. На допросе выяснилось: Василь участвовал в массовых расстрелах советских людей в районе Жлобина, собственноручно расстрелял командира Красной Армии, живыми бросал еврейских детей в яму. По его доносу арестовали Савку, который теперь на каторжных работах в Германии. А Лиду все еще держат в тюрьме. Его сослуживец попал в полицию не по собственной воле, а по принуждению гитлеровцев, называвших это мобилизацией.
После обеда в лагере осталось совсем немного партизан. Без дела Володя сидеть не мог и, вырезав кусок дубовой коры, принялся распаривать его. Зина спросила, для чего понадобилась кора, но юноша не ответил. Долго наблюдала она за непонятной работой Володи, наконец догадалась:
— Знаю! Ты хочешь вырезать барельеф Ленина, да?
— А помнишь нашу школьную газету «Искры Ильича»? Я в ней всегда Ленина рисовал. Скоро Октябрьские праздники. К этому времени и барельеф закончу.
Отряд вернулся на следующий день к вечеру. Володя, услышав, как по корням деревьев застучали колеса телег, поспешил навстречу. Или от усталости, или от постигшей неудачи лица партизан показались ему необычно суровыми. Увидев юношу, учитель Деревяко сказал: