Но Мария отказалась:
— Нет, Зиночка, мы пойдем. Лучше ты к нам приходи.
— Видишь, а сама говорила: зачем девчата в партизанах. Она же охраняет твоего сына.
— Тут уже говорят, будто вы поженились. А я и не против такой невестки.
— Ой, мама! — смутился теперь уже Володя. — Нас еще могут немцы поженить.
— Избави бог!
— Бог не спасет. Нужно самим не быть воронами.
Зина пообещала, что скоро придет, и Володя с матерью отправились домой.
Назначив вечером Мишу на пост, Володя начал волноваться: почему до сих пор не возвращается из Жлобина Федя? Из Слободы принесли патефон, все подрывники собрались у Миколы. Одну за другой проиграли несколько пластинок, а Микола в это время то расхаживал по комнате, то выбегал на улицу. Казалось, он больше всех волнуется за Федора.
Наконец тот пришел и сообщил, что Лида погибла. Гитлеровцы почти каждый день выводили ее из тюрьмы и гоняли снимать мины на железной и шоссейных дорогах. Совсем недавно девушку заставили разминировать путь на участке Жлобин — Бобруйск. Лида вытащила мину из-под шпалы, подождала, пока подойдут фашисты, и вырвала чеку. Взрыв уничтожил и ее, и одного немца. Трое гитлеровцев были ранены осколками.
Не повезло и Алексею Войтику. Он успел подложить мину в стол президиума, но и самому пришлось сесть в зале. Как только наступило время, когда часовой механизм должен был сработать, Леша втянул голову и спрятался за спины сидевших впереди. Но взрыва не произошло, лишь над столом президиума повалил черный дым, обративший всех в бегство. А Войтик только тогда понял свою ошибку, когда нашел у себя в кармане капсюль-детонатор, который забыл надеть на запальный механизм. Пока неизвестно, арестуют его или нет. Многих полицейских, особенно тех, которые не были на совещании, уже успели взять.
Ребята молчали, Зина всхлипывала, Микола, уткнувшись лицом в ладони, сидел за столом. А мать стояла рядом и гладила сына по голове. Вдруг Микола встал, нервно перебрал стопку пластинок, завел патефон, и послышалась любимая песня Лиды:
Песня окончилась, но Микола опять поставил иголку на край той же пластинки и низко опустил голову, чтобы никто не видел его слез. Володя потихоньку велел Ивану сменить на посту Мишу, а остальным предложил ложиться спать, чтобы завтра пораньше отправиться к железной дороге.
Не спалось ему в эту ночь. То ли потому, что слышал, как вздыхала и оплакивала Лиду его мать, то ли просто очень разволновался. На всю деревню было лишь две собаки, но обе лаяли не переставая. Несколько раз юноша выходил на темную улицу, где продолжало светиться окно в избе Миколы. Хотел зайти к другу, даже в окно заглянул и увидел, как на припечке то гаснет, то опять вспыхивает смолистое полено. А Микола дремлет перед открытым патефоном. Ну что ж, не надо ему мешать…
Вернулся домой, разделся, лег, только успел задремать, как в окно постучали. Чуть светало. Мать уже успела встать, собиралась идти доить корову. В сенях послышались голоса: какая-то женщина сказала, что видела немцев возле колодца. Она успела предупредить об этом Мишу, тот разбудил Зину, а сам вместе с Сашей отправился в дубняк.
Володя вскочил с кровати, и в эту минуту в избу вбежали Зина, Толик и Микола. Следом за ними явился Федор.
— Пойдем огородами, — сказал командир, — нужно Ивана захватить. А потом в дубняк, Саша и Миша уже там.
Вышли на улицу, и Володя вскрикнул:
— Нас окружают!
В синем сумраке было видно, как за садами цепочкой бегут гитлеровцы. В конце деревни, где находился Иван, послышался одиночный выстрел, а за ним две автоматные очереди. Хлопцы побежали к дубняку. Но и оттуда доносилась пулеметная стрельба. Мимо ребят промчалась лошадь.
— Дядьку Рыгора убили… Попробуем прорваться на ту сторону деревни, — сказал Володя и перебежал улицу. — Зина, иди домой. Спрячь винтовку, переоденься. Деревня окружена, мы попытаемся пробиться.
Девушка заколебалась.
— Приказываю! — сердито повысил голос командир.
— Не пойду…
— Приказываю, слышишь? Иди! — поднял он автомат.
Никогда еще Зина не видела Володю таким злым и даже испугалась. Заплакав, она побежала к своему дому.
А хлопцы, пригнувшись, помчались к гумну, чтобы оттуда прорваться на болото. Однако не успели пробежать и двух десятков метров, как из вишняка появились гитлеровцы и с криками: «Хальт! Хальт!» — бросились за ними. Федя с тяжелым пулеметом отстал, и командир испугался, как бы парня не схватили. Повернувшись, Володя выпустил в фашистов длинную очередь. Те сразу залегли. Но темный пиджак Федора был отличной мишенью для немцев. Вражеская пуля отсекла два пальца на левой руке парня. Сбросив пиджак, он свернул на межу, заросшую вишняком, и вдруг почувствовал, как пулей обожгло ногу. А в следующее мгновение перед глазами сверкнули искры, и пулемет отбросило в сторону. Федя попытался подняться, но тут же обожгло и вторую ногу.