В нашем городе работает химический комбинат. Мы все гордимся им, ребята уже с пятого класса спорят, кто в какой цех пойдет работать. Мы гордились бы им еще больше, если б над комбинатом круглосуточно не висели так называемые „лисьи хвосты“ — отходы газов. От них чахли деревья, а птицы, кроме воробьев, улетели.
Лев Петрович написал мне тогда коротенькое письмо. С биофака приехала бригада специалистов, почти три месяца работала на комбинате, провела десятки опытов, пока, наконец, „лисьи хвосты“ не исчезли».
— Тю, это же дневник за прошлый год! — возмутился Левша. — Давай что-нибудь новенькое… про сегодня.
На него зашикали, но Валька уже листал одну страницу за другой, едва в них заглядывая.
— Вот, — сказал он. — Недавно писала.
«24 апреля.
Над нами нависли новая угроза. Сначала пошли слухи о том, что в Родниках на Шоше, в лесном массиве возле города, собираются построить вторую очередь химического комбината. Мать Саши Морозова, санитарный инспектор города, рассказала мне, что был другой вариант — построить комбинат по Кузьминскому шоссе, и это решение всех устраивало. Откуда же выплыло новое? Лесничий Пал Палыч Житин утверждает, что во всем виноват главный инженер проекта, некий Кочетков, выдвинувший предложение значительно удешевить строительство комбината. Удивительно, откуда берутся такие люди! Представляю себе эту всезнающую, самовлюбленную личность, его манеру разговаривать:
„Вы что ж, голубушка, возражаете против промышленного потенциала? Против роста благосостояния народа, против экономии государственных средств?“ А ведь спорить-то не о чем! Нет никакого конфликта между химией и Родниками. Необходима химия. Необходимы и Родники. Конфликт возникает только из-за бездумного легкомыслия пот такого равнодушного человека, как Кочетков, который не желает взглянуть дальше собственного носа, не хочет по-хозяйски относиться к природе.
Я вновь написала письмо в университет и очень верю в это дело. Хотя и слишком серьезный козырь против Родников. Большая химия! Но надо же найти разумное решение. Сейчас так необходимы авторитетные доказательства о разумности сохранить лесной массив и речонки — даже если на обычной нарте их и не сыщешь.
Пал Палыч, который меньше года как сменил старого лесничего, выяснил, что научное изучение массива Родников, пересекающих его рек, лесных озер, его флоры и фауны, никем не велось. Доктор Морозова не смогла дать сведений о том, как изменится состояние воздуха в Майске с исчезновением Родников или даже в том случае, если лес отодвинется от города на десять — пятнадцать километров. Таким образом, нет элементарных данных для решении судьбы Родников. А ведь потребуются и многие другие сведения. Их нет и неоткуда взять.
24 мая.
Я ни на минуту не забываю про это удивительное письмо.
Лев Петрович предлагает мне возглавить экспедицию. Честное слово, так и написано: „Вы должны возглавить экспедицию…“ В Родники! Край вовсе не таинственный, который начинается сразу же за нашим городом. Не разберу даже, ответ ли это па мое письмо об угрозе Родникам или в университет кто-то обращался помимо меня.
Будут две экспедиции.
Одну поведет Пал Палыч. Его задача — пройти по основным рекам Родников, Шоше и Оре, дать их характеристику — глубину, скорость течения, анализ воды, определение дна и берегов, рыбных запасов и т. д.
Вторая экспедиция — моя. Нужно собрать данные, характеризующие различные районы бережковского леса, его живучесть, ценность, густоту.
Сведения о воздушном бассейне Майска и возможных его изменениях поручено подготовить доктору Морозовой.
Не понимаю только, с кем мы пойдем? Кто согласится месяц спать у костра и при этом не требовать зарплаты? Может быть, просить о помощи совет ветеранов труда или членов Общества любителей природы? Телеграфировала, что, конечно, согласна.
28 мая.
Ничего нет.
А я-то поверила, добыла карту района Родников, ночи напролет изучала ее, намечая маршрут…
3 июня.
Телеграмма… Мне, из университета. Ушел почтальон, а я все еще боялась ее вскрыть. Наконец, решилась.
„Жду вас четвертого июня. Шлякотин“.»
— Больше ничего нет, — сказал Левша после длинной паузы.
Все ринулись к нему, галдя и стараясь заглянуть в дневник.
— Вот это да!
— Вот тебе и Перепелка!
Кто-то повторил:
— «Жду вас четвертого июня. Шлякотин». А сегодня третье…