— Нет, сладкие мои, лешие совершенно не злые, строгие это да, сильные, конечно тоже, но человека, тем более ребёнка никогда не загубят. Вот вас-то дед Фишка не загубил, а привёл ко мне, и с кикиморой вы уже знакомы, ну какая же она злая.
— Как знакомы? — Не понял Толик.
— Кикимушка, которая сюда заходила, она и есть та самая кикимора, и живёт она как раз на болоте, дом её стоит на болоте.
Ребятишки удивлённо переглянулись между собой. До сих пор противоречивые чувства не давали им покоя. Что же с ними произошло? Они хоть и дети, но прекрасно понимали, что ни в какую сказку они попасть не могли, никакого волшебства не существует. Потому, что это не мультфильм какой-нибудь и, тем более ни кино про Гарри Поттера. Это они сами и происходит это именно с ними, здесь и сейчас. Но, с другой стороны, вот стоит перед ними бабка Яга костяная нога, совершенно милая женщина, или злой леший, оказался добрейшим дедушкой, ну просто дед Мороз с подарками. Кикимора — хохотушка, совсем недавно приглашала к себе в гости. Как ко всему этому относиться? Ведь всё это реально, вот лавка, на которой они сидят, вот тарелка с недоеденными пирогами, причём очень вкусными, и всё это происходит с ними совершенно реально.
— А, что это за зуб, который висит на шее у деда Фишки? — Осторожно спросил Коля.
— О, это не зуб, а медвежий клык, он не настоящий. Он вырезан из корня дуба. Это очень почётная награда, и вручается она только за подвиг, совершённый во время войны. Редко кто награждается таким клыком.
— А дед Фишка, что такого совершил? — Поинтересовалась Лена.
— Да вы сами про это у него и спросите, если интересно. Вон он спешит сюда. — Указывая в окно, сказала тётка Яга. — Только вряд ли он скажет, да и давно это было, ещё в прошлой войне.
В дом вошёл дед Фишка.
— Ну, как дела, други? — Весело проговорил дед.
— Нормально! — хором ответили ребятишки.
— Пирогов вкусных наелись?
— Да, наелись, спасибо! — Вновь чуть ли не хором ответили ребята.
— Ну вот, а вы идти не хотели…
— А когда мы домой попадём? — Грустно спросила Лена.
— Скоро, уже совсем скоро. А сейчас вас приглашает к себе Светич, он хочет посмотреть на вас и тогда, все вместе и решим, как быть дальше.
Ребятишки встали со своих мест, и вышли вслед за дедом Фишкой. Эта необычная деревня, в которую они попали совершенно не понятным образом, была очень маленькая, поэтому они очень быстро пришли к дому Светича. Дом этот почти ничем не отличался от других домов, разве что располагался на небольшом пригорке и находился почти в центре деревни.
На крыльце их ждал сам Светич.
— Проходите, гости дорогие! — Пригласил ребятишек к себе в дом Светич. — Ну, какие же они дети, совершенно большие ребята. Проходите, рассаживайтесь.
В доме Светича обстановка была почти такая же как и у тётки Яги, печка, посередине стол да скамейки по бокам. Маленькая разница только в том, что небольшое пространство около печки отгорожено ширмой. Откуда раздавались, какие-то непонятные, еле слышные звуки.
— Так вот, что я хотел вам сказать! — Обратился Светич к усевшимся вокруг стола детям. — Вы, наверное, хотите у меня спросить, когда же вы попадёте домой? — Светич оглядел ребятишек, взгляд его выражал отеческую доброту и заботливость.
Ребята, молча, кивнули головами. В этот момент из отгороженной части комнаты раздался детский плач. Все повернулись на крик.
— Маланья, — обратился Светич к кому-то за ширмой, — вынеси-ка нам чадо, на показ.
Из-за ширмы выглянула седая голова пожилой женщины.
— Не спит окаянный, — не замечая никого вокруг, проговорила бабушка.
— Ну не спит, так давай его сюда, — пусть гости на него полюбуются.
Только сейчас бабушка Маланья огляделась по сторонам.
— Здравствуйте гости дорогие, большие и малые. — Поздоровалась бабушка Маланья. — Приветствуйте и вы нашего отпрыска Тимошу. — С этими словами бабушка вышла из-за ширмы, держа на руках грудного младенца.
— Вот он, вот какой наш защитник, — приподнимая над головой младенца, проговорил Светич. — А, хорош наш будущий защитник и опора.
— Какой маленький, — воскликнула Лена, — ну просто ангелоподобный, можно я его на руках подержу?
— Подержи, подержи — сказал Светич, передавая ей младенца.
— Смотри-ка, Маланья, Тимоха то мой, притих у молодой на руках, да и зевать начал. Видно, почувствовал добрый дух. — Светич смотрит, улыбается, прямо не налюбуется на своё дитя.
— Ты вот что, милая моя — обратилась Маланья к Лене, — он и в правду засыпает на твоих руках. Неси-ка его сюда за занавесочку, у тебя он быстро уснёт.