Под оживленный аккомпанемент, Виктория и соорудила завтрак, установив в центре стола принесенную отцом, пластиковую бутылку с коньяком, его личного производства. Потом, поставив последнюю тарелку, села между своими мужчинами.
— А что у тебя, Адам, интересного? Все учишь дармоедов? — резко переключился Борис, поставив неправильное ударение в имени зятя, на вторую А.
— А…, - задумчиво вытянул Адам, размышляя, поправлять его или не стоит, — Можно и так сказать, — все-таки одумался, и махая головой, ответил.
Потом, он налил апельсиновый сок, и не привлекая внимания, убрал коньяк на рабочий, кухонный стол.
— Новый учебный год, все-таки. Я уже, правда, почти не преподаю, все больше в НИИ сижу.
— А чего? — по-сельски просто, но с заметной издевкой, переспросил Борис. — Не тянешь, что ль?
Адам улыбнулся, подавляя легкую злость.
— Я сказал почти, а не полностью.
Ну а тесть, который не отличался особой чувственностью, решил продолжить, прекрасно понимая, к чему это приведет. И даже сам заулыбался.
— А у тебя так вся жизнь, почти, а не полностью. Была у тебя и лаборатория в гараже, — закрыли, теперь институт, — не припадаешь, а что дальше? Из дома выселят?
— Папа! Хватит! — громко встряла Виктория. — Можно нам хоть поесть вместе, спокойно. Ох, вы уже не мальчики. Сколько можно!
— Да я пошутил, Белоснежка, профессор понял, — вдруг засмеялся Борис, обнажив свои золотые зубы, и даже ткнул кулаком в плечо зятя. — Правда?
— Правда, — показательно натягивая улыбку, ответил тот, но при этом, решил дальше спор не развивать, дабы не мучить в первую очередь саму Вику. Она это заметила, и попыталась выразить всю признательность через взгляд.
Дальше, завтрак пошел без эксцессов. Они спокойно поели, попили чай и еще немного посидели за разговорами, так как Борис Федорович, после кладбища возвращаться не собирался.
Пришло время, и они втроем встали.
— Вы идите, я уберу сам, — мягко сказал Адам и прошел к мойке.
— Ты не едешь, профессор?
— Извините, конечно, но нужно поработать. К дармоедам подготовиться.
Борис слегка улыбнулся, пожал зятю руку и на прощанье сказал.
— Слушай, я серьезно, если нужна будет нормальная работа, только скажи, у меня место тебе всегда найдется.
— О, спасибо, но мы не нуждаемся.
— Да, я вижу, ты молодцом, в этом плане. Все сам. Дом, машина. Похвально. Но все равно, держи на примете. Я слышал, сейчас с институтами тяжело.
Затем он вышел, а вслед за ним направилась и Виктория.
— Ах, спасибо милый, ты просто мой герой, — сказала она, одевая босоножки. — Ты меня не жди. Кушать полный холодильник. А я с папой, наверное, весь день проведу, ну заодно, тебе мешать не буду.
— Что ты такое говоришь, какое мешать? — ответил он ей, смеясь. — Иди, и не переживай.
***
Адам, наконец, окунулся в свое рабочее пространство. С собой он принес глубокий бокал коньяка. Без сомнений, он признавал, что тесть отличный винодел, и его вино, а особенно коньяк, всегда сглаживали впечатление от их встречи. Но на этот раз, Борис зашел слишком далеко, даже сам того не понимая, и Адам, будучи под впечатлением их, как бы шуточной ссоры, никак не мог сосредоточиться. В его голове крутилось слово, почти. Причем даже не в той форме, в которой было произнесено. Так, Адам сам себя корил за провалы в проекте. Что все у него действительно — почти. Почти есть лаборатория, почти есть камера, почти есть результат. Так, продолжая тонуть в своих мыслях и одновременно насыпать корм Пикачу, мужчина пытался составить себе хоть какой-нибудь план. Но тот упорно не шел в голову и Адам начал нервничать.
— Хорошо, хорошо, хорошо…, - бормотал он себе под нос и при этом ходил взад-вперед. — Давай-ка еще раз.
Он включил все устройства и генератор. Потом вернулся к пульту, и сделав большой глоток из бокала, нажал на пуск. Машина не подвела. Она, как и ранее, загудела, задрожала и на секунду засияла. Но потом снова, как всегда, погасла.
— Что тебе не хватает! — вскрикнул ученый и нервно сделал еще один глоток. — Такое впечатление, что тебе что-то мешает. Я перепробовал уже все частоты, с обоих приборов. Что тебе мешает?!
Он сел в кресло и еще раз провел процедуру включения. Затем, опять пригубив коньяк, Адам, взглянул на показатели. Конечно же, мужчина и раньше замечал, что длина сияния разная, но в этот раз, он заметил кое-что новое. Вчера, когда он демонстрировал запуск своей жене, длина была секунда двадцать два и дальше ноли, а вот сейчас — первый и второй запуск были почти одинаковые: секунда сто двенадцать, а дальше тройка и двойка, и секунда сто двенадцать, а дальше, тройка и тройка. Он понимал, что такой разрыв неспроста. И для верности, провел еще один запуск. Результат был предсказан, а именно примерно такой же, секунда сто двенадцать, но только плюс еще одна четверка, вместо тройки.