— Ах! Да как ее хватает-то! Боже! — возмущалась Вика, — вот еще пару дней назад, я считала ее милой соседкой-старушкой и даже сама другой раз искала встречи, а теперь я думаю, что она маньячка, какая-то.
Адам засмеялся и первым вошел в дом. Там они положили кульки и стали разбирать их. Но когда девушка, сыпала корм морской свинке, мужчина вдруг вскликнул.
— Что-то не так! Нет одного пакета. Я точно помню, он стоял отдельно, на стуле.
— Что за пакет? — также испуганно подхватила Виктория.
— Цвета оберточной бумаги, там еще туфля была нарисована, а над ней корона.
На это Вика расплылась в загадочной улыбке.
— Теперь моя очередь тебя удивлять, — сказала она и вышла в коридор. — Я знаю, что это за пакет. Пошли, покажу.
Адам прошел за Викой, идущей явно в лабораторию, терпеливо ожидая, пока та спустится и подойдет к пульту.
— Включай.
— Стоп! Объясни, пожалуйста, что происходит, — серьезным и даже взволнованным голосом произнес он.
— Ничего страшного, — как можно спокойней начала девушка. — Помнишь, примерно три года назад, я была одержима одними туфлями, и как только на них насобирала, магазин закрыли.
— Ого! Это ты придумала!
— Пакет был? Был! Включай, — но, увидев совершенно перепуганного мужа, Виктория прижалась к нему и добавила, — та, все будет хорошо. Пакет-то был. Значит, все получится.
После этих слов она его поцеловала и мужчина, сменил испуг на простую растерянность. Он действительно активировал машину.
— Вика, сфера то не отсюда, я не берусь предугадывать ее реакцию на запуск с этой машины.
— Пакет, Адам. Пакет был!
— Да пожалуй, ты права. Как-то странно, просто. Возвращаться без пакета в наше время — рискованно, по любому придется действовать отсюда. Дай-ка мне минуту, я перепрограммируют пульт возвращения на этот момент. И кстати, а на когда же нам переноситься?
— Ох. А помнишь, мы на твой день рождения, ездили к твоему брату в Николаев. Давай туда, и дата точная есть, и нас точно не будет. Мы, по-моему, в часов девять выехали. Перенеси нас на одиннадцать, не прогадаешь.
Ученый призадумался.
— Апрель…, конец апреля, — ну почти такая же погода, чуть холодней, но то мелочи. Если что, куртки возьмем. Главное, не забыть. О! И да! Обязательно, отбери все купюры, только подходящих годов.
— Есть сер! — потом почти смеясь, добавила, — фонарик не забудь.
И так, спустя десять минут, все было готово, и Адам даже предугадал разрядку аккумулятора при возвращении сюда, потому и взял здешний пульт, а свой отложил, с таким намеком, что, когда они сюда вернутся, то вновь переставит их, и использованный пойдет на зарядку, чего как раз хватит на начало эксперимента.
— Кстати, нет худа, без добра, — вдруг воспрянувшим голосом произнес ученый, пролезая в сферу. — Проведем эксперимент, по перемещению внутри перемещения.
— Вот это мой Адам, а то нытик какой-то.
И вновь вспышка. Ученый с интересом заметил, что разницы в продолжительности появления поля между несколькими часами и несколькими годами — нет. И длилась она все те же четыре секунды.
Три с половиной года назад лаборатория выглядела примерно так же, разве что более захламленной. Совсем недавно трудившиеся в ней ученые бросили свой проект над вневременной камерой хранения, и даже сам Адам редко сюда спускался. Вот лаборатория потихоньку и превращалась в склад. Это позже откроется второе дыхание, и ученый снова вдохнет в нее жизнь, выгребет мусор, и закупит новую аппаратуру. Но сейчас здесь царит застывший мир медленно садящейся пыли и темноты.
Адам включил свет.
— Ого, — произнес он, рассматривая запыленные приборы. — Уже, бедняги, почти год стоят без дела. Да и как они пережили это.
Вика тоже выбралась.
— Возможно, это путешествие нужно было скорее тебе, чем мне. Мне-то туфельки. А вот ты, посмотришь на истоки своего открытия!
Ученый не стал возражать и аккуратно пробрался через коробки и ондулин, к люку.
— А нам повезло, — приподнимая его и всматриваясь, прошептал Адам, а потом, убедившись, что действительно никого нет, вышел в гараж. — Люк-то тогда мы обычно закрывали.
На это Вика ничего не сказала и просто проследовала за своим мужем. Но когда они оказались во дворе, то оба замерли. Их моментально переполнило очень тяжелое, и крайне неприятно чувство, и в тот момент, что Вика, что Адам, пожалели о своем решении переместиться сюда. Это чувство ранее не испытывал ни один живой человек. Какое-то извращенное чувство ностальгии, смешанное с чувством потери и чувством безысходности, плюс, сверху ощущение старения и неминуемых перемен. А всего-то они смотрели на свой двор, только три с половиной года назад. В те дни, Адам с рабочими, как раз делали крышу. И смотреть на старую версию своего дома было и больно, и приятно. Словно ожившие фотографии, наложенные на аномально реалистичный сон, эмоции взрывали шаблоны подсознания, нагромождая их невидимой ранее смесью воспоминаний с ощущениями.